Какая удача! Тот самый аджосси на вахте, когда мы впервые с ЧэЁн сюда пришли. Ха-ха-ха! Он меня не узнал! И ритуальную шарманку о правилах прослушивания не заводит. Смотрит вопросительно.

— Аньён, аджосси! — кланяюсь, но намного мельче, чем раньше. — Мой пропуск должен лежать у вас. Так мне сказали. Посмотрите на имя Ким Лалисы.

Вахтёр швыряется в ящике, вытаскивает карточку с моим фейсом, сравнивает с вежливо предоставленным паспортом и велит расписаться в журнале.

— Как добираться, знаете?

— По коридору направо, лифт, шестой этаж, кабинет президента.

Охранник кивает, иду к лифту с сумкой на плече. Поклажа битком набита. Сменная одежда, спортивная форма, пара панамок (а как без них?), косметичка, бенто с ужином от мамы, планшет, блокнот и масса других мелочей, без которых невозможно представить жизнь современной девушки.

В приёмной секретарша, — Мун ЁнХи, как гласит бейджик, — пропускает меня в кабинет почти сразу. Захожу.

— Аньён, саджанним, — прохожу и согласно приглашающему жесту президента сажусь.

— Аньён, Лалиса-ян, — президент искренне улыбается. — Долго же мы тебя ждали.

— Только сегодня нас отпустили из школы, саджанним. По уму, мне надо бы явиться завтра, но самой не терпится.

— Мне тоже не терпится, Лалиса-ян.

И сразу поведал о том, чего ему не терпится скинуть на меня. Менеджмент над новой группой, которую президент задумывает создать. В составе ДжиСу, Дженни, — не знаю таких, — ЧэЁн и… чего-чего?!

— Саджанним, не было такого уговора, — кое-как оправляюсь от удивления. — Меньше всего я мечтаю стать айдолом. У них не жизнь, а каторга. Я, вообще, может, скоро замуж выйду…

С последним сильно преувеличиваю, конечно. Мне просто надо обозначить пределы своей свободы. А они обширны.

— Согласен, Лалиса-ян, не было, — удручается президент, — и ты вправе отказаться. Давай сделаем так. Ты познакомишься с девочками, продюсировать их всё равно ведь будешь, маловато тебе одной группы. А затем решишь.

Знакомиться придётся хоть как, это так. Взвешиваю за и против. Мне нужно подстраховать ЧэЁн, слишком она ранимая. Пока думаю, президент не забывает подливать керосинчику в костёр размышлений.

— Ты просто не понимаешь, Лалиса, какой у тебя огромный потенциал. Ты мгновенно станешь биасом группы. С твоей-то незаурядной внешностью. Как у тебя с танцами?

— Нормально у меня с танцами, — отвечаю на автопилоте, продолжая размышлять.

— С голосом?

— На рэпера потяну. Если больше, то надо заниматься…

— Прекрасно! — саджанним сияет. А не напрасно? Я ещё ни на что не согласилась. Кстати, почему спрашивает про голос? Ах, да! Второй клип мы ещё не показывали. Мальчишки мои — молодцы, молчат, как белорусские партизаны.

— Меня кое-что смущает, хватит ли времени…

— Выберешь любой график! — президент парирует мгновенно. А у меня созревает длинный список требований.

— Менеджмент за мной, как вы уже сказали, — президент кивает, не сдерживая довольной улыбки.

— Помощь от вас любая, в разумных пределах, разумеется, — опять кивает.

— Контракт лично я заключу на год и не стандартный, — тут президент настораживается. — Никаких ограничений. Захочу встречаться с мальчиком, буду встречаться. Единственно, что гарантирую, беременеть не собираюсь в ближайшие лет пять точно.

Задумывается.

— Возможность пролонгации, разумеется, предусмотрим. Политику продвижения на музыкальный рынок определяю только я. Схемы промоушена, рекламные мероприятия только с моей подачи или моего одобрения. Если говорить коротко, то условия почти те же самые, что для моей бойз-группы. С той только разницей, что у них есть индивидуальные контракты с агентством.

— Это всё?

— Остались технические детали. Мой продюсерский процент, процент айдола, авторские. Ах, да! Возможные рекламные контракты только через меня. Момент и форму дебюта группы тоже определяю только я. Непосредственная работа с девочками тоже исключительно на мне. Все остальные — в статусе консультантов.

— С возможностью рассмотрения спорных случаев у меня, — уточняет президент.

— Конечно, саджанним, — соглашаюсь с лёгкостью неимоверной, — но последнее слово за мной.

Президент хватается руками за голову. Выражение лица прямо кричит: с кем я связался?!

— Вы огорчены, саджанним? — голосок мой предельно нежен. Отвечает мне тоскливым взглядом попавшего в капкан и уже потерявшего силы зверя.

— Напрасно. Дело в том, что у меня уже родился план дебюта новой девичьей группы. Он длинный и сложный, но так никто у нас не делал. Если хотите результата, не связывайте мне руки. Если сильно хочется меня ограничить, работайте с девочками сами.

Блефую. Мне до жути не хочется бросать ЧэЁн одну. Херо-графиня её целиком сожрёт. Так что покер-фейс — наше всё.

— Видишь ли, Лалиса-ян… — начинает подбираться с осторожностью охотника президент. — Фаны, а они появятся, не прощают никому из айдолов наличия романтических отношений. Инстинктивно каждый ставит себя на место парня девушки со сцены.

— Так принято, я знаю, — соглашаюсь. — Но у нас будет нестандартная группа и как решить вопрос с тайными ожиданиями фанатов, придумаю.

— Каким образом, Лалиса? — в голосе осознание несокрушимости проблемы, на которую замахиваюсь.

— Нет таких задач, которые нельзя решить. Так или иначе, — полностью невозмутима. — Юнцы видят в своих грёзах айдолов, прекрасных и никому недоступных? Значит, в своих композициях обратимся к старшим поколениям. Скажем тридцати-сорокалетних, большей частью женатых. Или женской части аудитории, которые будут приветствовать такую модель поведения сценических девушек.

— Хм-м… — президент задумывается и вроде конструктивно.

— Не говорю, что сделаем именно так. В конце концов, сама не определилась, есть у меня бойфренд или нет…

— Как это? — округляет глаза.

— Уж больно он нерешительный, саджанним. Может и три года вокруг меня круги вить… — а чего это я разболталась и размечталась? — Впрочем, не важно, саджанним. Я считаю, что айдолы имеют право на личную жизнь и фанатам рано или поздно придётся с этим смириться.

— Это делает бизнес непредсказуемым, — сухо роняет президент.

— А когда девчонки впадают в депрессию или нарушают этот пункт контракта, это, наверное, помогает бизнесу? Вы, саджанним, в частности и все остальные жестоко травмируете личности айдолов, особенно девушек, и что даёте взамен? Всего лишь деньги? Вы, саджанним… — останавливаюсь, а то щас такого наговорю. Исправляюсь.

— Вы, может, не знаете, но на Западе тренеры давно рекомендуют спортсменкам сексуальную активность за некоторое, выверенное время до начала соревнований. Мужчинам накануне состязаний, наоборот, запрещают. И разрешают в остальное время. Связано с разницей в физиологии. Думаете, они напрасно это делают?

Задумывается снова. Не знал, по глазам вижу.

— Дело даже не в сексе. Девушки на уровне биологии нуждаются в мужском внимании, неужто вы это не знаете? Им нужны восхищённые взгляды, общение, пусть без близости.

Задумывается ещё глубже. И мнится мне, немного не о том.

Немного ещё поговорив, ухожу. Вместе с ХвиИн, которую вызвал президент Ли.

Президент Ли ХёнСок. Сразу после ухода Лалисы.