– Холодновато, – сглотнув, бросила та. – И за окном темно – тепла от солнца нет.

Гай отвёл в сторону прядь пшеничных волос, упавших на глаза Рики.

– И дрожать ты начала только сейчас, хотя за окном темно уже несколько часов.

– Значит, до этого мне было тепло.

– Упрямая.

– Что?

– Я говорю, что ты упрямая и несгибаемая. Как втемяшится что тебе в голову, так не выбьешь.

– Вот теперь ваши слова ближе к правде. А то всё «красивая», «нежная», «милое личико»… Эх, сказка так и останется сказкой.

– Помолчи.

– Что?

– Просто помолчи, – приказал Гай и притянул девушку к себе.

Охнув, та не успела опомниться, как оказалась лицом к лицу со Стернсом. Ладонями упёрлась ему в грудь, но не смогла справиться с мужской силой. Одно мгновенье, и девушка ощутила во рту его язык – сильный и от вина кислый, а горячие руки принялись блуждать по её спине. Вырваться было невозможно – всё тело обмякло, в голове творился кавардак, а смелости хватило только на то, чтобы дождаться, когда Стернс оставит в покое её губы, ослабит хватку, откинется обратно на спинку кресла и лениво потянется к столу, чтобы схватить наполненный кубок и сделать жадный глоток, как будто в горле пересохло так, что не было даже сил дышать. При этом на Рики Гай даже не смотрел.

– Уже поздно, – наконец, проронил Гайлард голосом, словно ничего не произошло. – Приготовь мне постель.

Но Рики не двинулась с места. Её лицо было растерянным, взгляд – пустым, а влажные от его поцелуя губы – бледными. Сердце в груди билось тяжело и медленно, и столь же медленно к девушке возвращалась прежняя решимость. Но всё же, собравшись с силами и делая большие паузы между словами, Рики произнесла:

– Знаете, что вы сделали? – Гай повернул голову в её сторону. – Вы только что растоптали мою мечту о первом поцелуе, которую сами же и вселили в моё сердце. Зачем? Ведь я поверила в сказку…

Ответ был жесток, спускал с небес на землю, а от того становился жесток вдвойне.

– Если бы не моё мимолётное желание, то первого поцелуя у тебя никогда бы не было. Ни с кем. Считай это моим снисхождением. Благодарить не надо – скажи спасибо большому количеству выпитого вина. 

– Вы… – Рики соскочила с колен Стернса и выпрямилась перед ним.

Тоненькая, она стояла напротив того, кто минутами ранее чуть ли не заставил её поверить в чудесные превращения из гадкого утёнка в принцессу. Теперь всё встало на свои места. Чудес не бывает, а мимолётная похоть способна на какие угодно мерзости и лицемерия, лишь бы заполучить своё.

– Я, кажется, не давал тебе слова.

– Вы… – Рики не унималась. – Вы просто сухарь, не замечающий никого вокруг, кроме самого себя. В вас нет ничего, что могло бы расположить к себе. Я, наивная дура, не сразу это поняла и верила до последнего, что в вашем сердце есть хоть что-то человеческое. Но вас волнует только ваше собственное я, ваша собственная жизнь, а на всё остальное плевать!

Рики и сама не поняла, как с робкого шёпота вдруг перешла на крик, и принялась выплевывать слова, словно шелуху от семечек, случайно попавшую в рот.

– Прекрати! – рыкнул на неё Стернс и резко поднялся в кресле, чтобы встать на ноги. Спину тут же пронзила такая боль, что Гай скривился и ухватился рукой за край стола, чтобы не упасть.

– Неприятно, да?! – продолжала Рики, ничуть не думая о последствиях. – Неприятно выслушивать такие слова от той, чей удел – вам только ноги целовать. Так знайте, даже если вы прикажите мне это сделать, я скорее умру, чем выполню хотя бы ещё одно ваше распоряжение. Я больше не ваша тень. Я вам никто. И можете вздёрнуть меня, как и Сэма, и всех остальных, с кем вы проделываете такие штуки, я всё равно не сдамся. И это ещё не всё! Вот! Получайте!

Окончательно разбушевавшись и совершенно потеряв голову, Рики замахнулась, и в тот же миг её кулачок пришёлся прямо в грудь Гайларда.

Не дожидаясь, когда последует расправа, девушка выскочила из каюты, зачастила ногами по лестнице на нижнюю палубу, забилась там в самый дальний уголок и, обхватив колени руками, зарыдала. Она слышала, как бегают, грохоча сапогами и размахивая фонарями, стражники, как они выкрикивают её имя, но не отзывалась, а только нашла кусок старой парусины, нырнула под него и затаилась. Отвечать за сказанное и содеянное придётся. Обязательно придётся, ведь ни один хозяин не оставит такое поведение безнаказанным. Но пусть лучше наказание наступит завтра – сегодня у Рики уже не было сил. А завтра, как только солнце выглянет из-за горизонта и расправит свои первые лучи, она сама придёт к Стернсу и согласится с каждым его словом. Она сама… придёт.

Рики очнулась от того, что кто-то сильно тряс её за плечо. С трудом разлепив глаза, девушка не удержалась и сомкнула их снова: свет фонаря был настолько ярким, что смотреть было невыносимо.

Сколько она пролежала тут, на этих досках, накрытая с головой вонючей и драной тряпкой? Час, два или больше? Успела даже уснуть, и слёзы высохли, но под глазами появились мешки, и нос был слегка заложен. 

На корабле было тихо: никто не бегал, не гремел, ни кричал. Только этот неприятный глазу фонарь покачивался, мерзко скрипя, и море шумело за бортом. Стояла глубокая ночь.  

– Вставай.

От родного голоса и руки брата на плече стало тепло, но девушка лишь тряхнула головой.  

– Останусь тут.  

– Не упрямься. Я места себе не находил, пока искал тебя. Уже собирался в воду прыгать, думал, вдруг ты утонула. 

– Вот ещё. Ты же знаешь, я воды боюсь и никогда туда не полезу.    

– Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю... Вычудила сегодня – я со стыда чуть не умер. Вся команда была на уши поднята, и всё из-за твоей глупой выходки. 

– Я знаю, – виноватым голосом выдавила Рики, поднялась и уткнулась носом в грудь брата.  

– Перепугались все. Старикашка был белее снега. Лорд Стернс...

Рики спешно перебила Далена:

– Грозился меня убить, да? 

Державшая фонарь рука подалась чуть в сторону, чтобы осветить лицо девушки. От неожиданности Рики вновь зажмурилась, а когда набралась храбрости приоткрыть один глаз, то увидела, с каким удивлением и одновременно милой улыбкой смотрит на неё брат.

– Чего смешного? – буркнула девушка. – Радуешься, что меня упекут в темницу, да? Хоть перестану создавать тебе проблемы.

– Не говори ерунды, – ответил Дален. – Никто не грозился ничем и никому. Стернс только сильно волновался, причём, за тебя, а не свою испачканную одежду. И это очень благородно с его стороны. Он первым понял, что ты от страха можешь наделать глупостей, и велел срочно тебя разыскать. Но ты тех глупостей всё равно наделала. Это ж надо из-за пролитого вина залезть в эту дыру! Тут крысы по тебе не шастали, нет?