Бероев непонимающе глянул на меня, посчитав, что я всё-таки допилась до чёртиков.

-С чего ты решила?

С чего я это решила, меня волновало в последнюю очередь. Зато вот обидеться мне на тот момент показалось более важным.

-То есть ты всё это время был в Москве и ни разу не нашёл меня?! - вспыхнула я.

-Ты тоже не особо искала встречи, - стрельнув взглядом, заметил он.

-Да как я могла искать встречи с тобой, если у тебя эта… ЛИЗА!

-Лиза? Причём тут она?

-Ну как же, - заворчала. - Ты же с ней тогда уезжал.

-И что? Мы дружим. Она иногда меня подвозит.

-А вот не надо… - пробурчала, сама не зная, что хотела сказать. - Не надо нам тут никаких Лиз…

-Почему это? - подначивал меня Дамир, остановившись на светофоре.

-Потому что… как это… Я ревную!

Он сделал круглые глаза и наигранно переспросил:

-Ты и ревнуешь?

Отчего казалось, что он сейчас надо мной издевается, уж больно тон был похож на Ромин.

-Ревную. А что, нельзя?!

-Отчего же? Это же ты, тебе всё можно.

-Спасибо за разрешение!

Дальше он не продолжал, а я опять надулась, не зная, как ещё можно его расшевелить. Мне необходимо было с ним ругаться, разговаривать, делать хоть что-то, чтобы знать, что вот он, рядом.

-Дамир, - в итоге, совершенно неожиданно изрекла я. - Я тебя так люблю… А тебя всё не было и не было. А я люблю.

Он чуть помедлил, а потом не удержался от ехидства:

-Только сейчас поняла?

-Нет, - отчаянно замотала я головой. - Год назад… почти сразу как увидела.

И опять он кинул взгляд с недоверием. Он хотел что-то сказать, но не успел… Ведь дальше не было ничего хорошего. Яркий свет ударил по нашим глазам через лобовое стекло… скрежет тормозов и лязг железа… и темнота, много темноты.

В комнате было темно. Я долго ворочался с боку на бок, но уснуть никак не получалось. Всё было как-то слишком… слишком тихо в доме, слишком пусто в собственной постели, слишком темно вокруг, слишком тревожно на душе. В голову лезли ненужные воспоминания и мысли, от которых никак не удавалось отбиться.

В итоге, отчаявшись уснуть, я потянулся за телефоном, разбавив ночную мглу его светом. Пролистывал последние сообщения и никак не мог наглядеться на фотографии. До сих пор казалось, что всё это произошло не с нами, и стоит лишь закрыть глаза, как этот сон развеется. Может быть, поэтому мне и не спалось уже которую ночь?

Ответов не было, и я до рези в глазах продолжал пялиться на присланные фотографии и боялся дышать - вдруг спугну?

За дверью послышались шаги - голые пятки шлёпали по полу, и я замер, прислушиваясь, куда они проследуют, но Ванька не подвёл, завернув прямо ко мне.

-Не спишь, - заключил ребёнок, забираясь на кровать и сразу же под одеяло, чтобы прижаться холодными пятками к моей ноге. Я вздрогнул, но ругаться не стал, хотя Катя и любила фанатично настаивать на том, чтобы зимой Вано надевал тапки, видите ли, пол холодный. Мы с ним порядком распустились за последнюю неделю, невольно забив на половину правил, но клятвенно пообещали друг другу, что с возвращением мамы будем исправляться.

-Не сплю, - подтвердил я, спускаясь чуть ниже по подушке, чтобы голова ребёнка оказалась на одном уровне с моей.

-И я не сплю, - отозвался он и вздохнул, добавляя ещё одну тайну в нашу с ним копилку "о чём мы не расскажем маме, когда она вернётся домой". Например о том, что вместе не спали ночами. Главное, ещё и Сане об этом не проговориться, та тоже  в последнюю неделю всячески бдила за нашим распорядком дня, не зная, куда примкнуть свою неугомонную энергию, порождённую волной переживаний.

-А мы завтра с утра поедем к маме в больницу? - в который раз за эти дни спросил у меня Ваня.

-С утра.

-С самого?

-Ну, почти. Проснёмся, умоемся, позавтракаем и можно ехать.

-А Вера приедет?

-Угу.

-И Стас?

-Да.

-И Рома?

-Ну куда уж без него, - усмехнулся я.

Ванька методично перечислял всё наше огромное семейство, а я думал, как же всё-таки круто, что нас так много.

Наконец-то весь список родни был перечислен, и ребёнок выдохнул с облегчением. Я знал, что он волнуется не меньше моего, поэтому терпеливо отвечал на каждый из его вопросов.

Он заглянул в экран моего телефона и неожиданно фыркнул.

-И всё-таки она страшненькая.

Я еле сдержал рвущуюся наружу улыбку, потому что для меня-то наоборот, прекрасней её не было на всём белом свете.

-Ты таким же был.

-Неправда! Мама говорит, что я был самым милым ребёнком в мире.

-Какое сомнительное утверждение, - поддел мальчика, на что Ванька тут же пнул меня и залился беззаботным смехом. И я вместе с ним.

После этого мы погрузились в уютную тишину, мне даже начало казаться, что ребёнок задремал. Но Ванька опять меня удивил, тихо спросив:

-А как ты думаешь, Ева меня полюбит?

Я посмотрел на фото новорождённой дочери и улыбнулся.

-Уверен, что она уже тебя любит.

-Но ведь мы ещё ни разу не виделись!

-Ну и что. Есть такие вещи, которые предопределены самой судьбой. Ты её брат, и тут просто не может быть других вариантов.

-Даже несмотря на то, что у нас папы разные?

-Настоящая любовь не зависит от степени родства.

Ваня всерьёз задумался над моими словами и уточнил:

-Это как со Стасом?

-Как со Стасом, Киром, Ромой, девочками, Никитой, Верой, Соней, родителями… Семья - это состояние души.

-То есть как у нас с тобой.

-Да, как у нас с тобой, - кивнул я, хотя Ваня вряд ли мог видеть.

Ванька успокоился окончательно и, немного поёрзав под моим боком, уже почти уснул, когда вдруг сквозь сон пробормотал:

-И я её люблю… Еву.

И мне тоже от этого стало капельку, но спокойней.

* * *

Мальчик давно сопел, почти полностью забрав у меня одеяло, а я всё ещё лежал без сна, плавая по волнам своей памяти.

Отчего-то вспоминался тот день, когда я забирал пьяную Катю из бара. Мог ли я тогда предположить, что спустя год у нас с ней будет самая настоящая семья?

Катя была смешная, пьяная, переполошенная и неожиданно ласковая, хоть и злилась на меня порядком.  Во мне самом на тот момент было много всего, слишком долго я взращивал свои обиды на неё, в надежде, что однажды станет не так больно на душе. Наверное, рано или поздно мы всё-таки сами справились бы с этим, но у судьбы, как всегда, нашлось своё мнение.