На последний снимок я долго смотрела, прежде чем убрать всю пачку обратно в конверт. Все на нем мне было знакомо. Ничего необычного, что могло мне помочь отыскать Слоан. Только она, моя лучшая подруга, центр моей вселенной в последние два года.

Я открыла второй конверт, где были фотографии с ее камеры, и глаза мои широко распахнулись.

На первом снимке запечатлены мы со Слоан – селфи, которое сделано в первый день прошлого учебного года. Я в аккуратном новеньком костюме, серьезная и скованная, и Слоан, куда более расслабленная, в забавном комбинезоне, улыбающаяся мне, а не в камеру. Потом фотография кулинарного рецепта, затем снова я, сижу, скрестив ноги на кушетке, в кофейне, с учебником истории в руках. Дальше мы с Беккетом перед телевизором. Мы со Слоан, не влезшие в кадр, совершенно не в фокусе, зато обе хохочем, согнувшись от смеха. Я завязываю шнурки на кроссовках для бега. Я показываю большие пальцы после удачного соревнования. Переднее сиденье моей машины, заваленное закусками для поездки на блошиный рынок. Мы с мамой на кухне что-то обсуждаем за столом, мама широко раскинула руки, я внимательно слушаю. Беккет забрался наверх дверного проема и улыбается в камеру. Мы двое с подтекающим мороженым в руках, слегка заляпанные его цветными каплями. Я в наряде для выпускного укладываю волосы перед зеркалом. Мы со Слоан во Фруктовом саду, за столом для пикника – едва различимые в темноте вечера. Я смеюсь, протягивая руку к камере. Я в машине, руки смазаны, потому что я как раз поворачиваю руль. Я со счастливым лицом улыбаюсь в камеру…

Надо было вытереть слезы, которые уже катились по щекам. Все это время я полагала, что подруга нужна мне больше, чем я ей, что Слоан выше этого, не способна по мне скучать, может легко оставить меня не задумываясь. Но теперь…

Я еще раз перебрала снимки – какие-то постановочные, какие-то сделанные стремительно, под влиянием момента. Слоан смотрела на меня, видела меня. Она меня фотографировала – фиксировала моменты, которые я даже уже и не помнила. Она нуждалась во мне так же, как я в ней. Теперь мне это стало ясно. Стало стыдно, что когда-то я могла думать иначе.

Я снова вытерла глаза и провела рукой по волосам, стараясь собраться. Так, нужно внимательно пересмотреть фотографии. Фото кулинарного рецепта чем-то зацепило меня, и я поднесла его к лицу, чтобы рассмотреть получше. Страница, которую фотографировала Слоан, была не в фокусе, но все равно можно было разобрать рецепт арабьяты, написанный от руки ее тетушкой, – тот самый рецепт, который Слоан никак не могла найти. И понятно почему: потому что снимки одноразовой камерой можно посмотреть, только когда их распечатаешь. Я смотрела на снимок, и сердце мое билось все сильнее.

Рецепт был написан на листке специальной кулинарной книжечки, где каждая страница была подписана. И наверху, в «шапке» страницы, можно было прочесть: «Из рецептов Лейни Олден». А снизу маленькими буквами – «Ривер-Порт».

Я точно знала, что Олден – девичья фамилия матери Слоан. Я прекрасно помнила старую пляжную сумку подруги, с которой мы все прошлое лето ходили купаться: на ней был бейджик с инициалами Милли. И Слоан говорила мне, что тетя научила ее готовить арабьяту… Тетя из Южной Каролины.

Я схватилась за телефон и набрала в поисковой строке «Лейни Олден, Южная Каролина». Выпало семь результатов: все эти женщины жили в разных концах штата. Я расширила поиск до «Лейни Олден, Южная Каролина, Ривер-Порт» – и остался только один адрес. Глядя на экран телефона, я думала, что нашла Слоан. Она там, у меня не было никаких сомнений.

Было семь утра. Я быстро разработала план путешествия. Итак, я сварю родителям кофе, чтобы поднять им настроение, подам его в постель и потом скажу правду: что Слоан в Южной Каролине, и они должны меня отпустить ее повидать. С этими мыслями я вышла из комнаты, ожидая, что они еще спят. Но все лампы горели, умытый и одетый Беккет катался по лестничным перилам, а внизу лестницы стояли три дорожных чемоданчика.

Я постаралась привлечь внимание Беккета, пока он не вскарабкался куда-нибудь на верх дверного проема.

– Эй! – окликнула я, и он нехотя отвлекся от своего занятия.

– Привет, – отозвался он, все еще оглядываясь назад.

– Что происходит?

Беккет тяжело вздохнул.

– Папа везет меня в музей бейсбола. В Куперстаун.

– О, – понимающе отозвалась я.

Папа постоянно твердил, что он обожает бейсбол и что Беккет его тоже обожает, хотя ни отец, ни сын не были настоящими фанатами этой игры. Мама же полагала, что папа просто пересмотрел фильм «Поле мечты» и убедил себя, что лучший способ поддерживать дружбу с сыном – это вместе увлекаться бейсболом.

– Сочувствую.

– Чему это ты сочувствуешь? – переспросил папа, выходя в коридор. На нем была бейсболка с эмблемой Стэнвичского колледжа, выглядел он веселым и бодрым, несмотря на раннее утро. – Эм, куда ты ездила рано утром? Я не видел твоей машины во дворе.

– Я, э-э, ездила проверять новый маршрут для пробежки, – быстро среагировала я. – Хотела знать его протяженность.

– Понятно. – Отца это, кажется, не убедило, но он решил не допытываться. – В любом случае хорошо, что ты уже встала. Мама тоже уезжает, и мы хотели перед отъездом с тобой поговорить.

Я поняла, почему дорожных чемоданов было три.

– Мама тоже едет в Куперстаун?

– Слава богу, нет, – с этими словами из кухни вышла мама с набитой сумочкой в руках и погладила меня по голове. – Солнышко, ты сегодня рано встала. Все в порядке?

– Куда ты уезжаешь? – ответила я вопросом на вопрос с возрастающей тревогой, потому что мама явно собиралась взять мою машину.

– В Нью-Хейвен, – сказала она, открывая входную дверь. – Я еду на выпуск спектакля моего друга и потом останусь на воскресенье.

– А как надолго уезжает папа? – спросила я, в то время как отец подхватил свой багаж и вещи Беккета и направился к родительской машине.

– Он тоже вернется в ночь на понедельник, – ответила мама, роясь в сумочке.

Наконец она выудила оттуда темные очки и водрузила их на голову вместо ободка, держащего прическу.

– Погодите, – быстро сказала я, когда отец уже погрузил чемоданы в багажник. Все происходило как-то слишком стремительно. – То есть вы меня оставляете на все выходные одну?

– А ты хочешь поехать со мной? – просияла мама. – Уверена, для тебя найдется место на диване.

– Или махнем с нами в Куперстаун, – весело предложил папа. – Ты же знаешь, это родина бейсбола.

– Нет, спасибо, – я стояла между двумя машинами, переводя взгляд с одной на другую. Плохо было не то, что родители уезжали, а то, что они оставляли меня без всяких средств передвижения. – И чем я должна тут без вас заниматься?

Мама подняла брови.

– Не думала, что это станет проблемой. Если тебе куда-нибудь понадобится поехать, тебя ведь могут подкинуть Фрэнк или Донна. В холодильнике полно еды, так что в супермаркет тебе ехать незачем.