litbaza книги онлайнПриключениеКусатель ворон - Эдуард Николаевич Веркин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 86
Перейти на страницу:
сидел на поленнице со свежеструганой дубиной на коленях. Рядом с ним сидел Гаджиев, выстругивал дубину себе, гундел что-то заунывное, из репертуара «вчера забили мы моржа, сегодня сварим пельмени».

Лаурыч обматывал скотчем правую руку.

Пятахин отыскал где-то старую ржавую цепь и мрачно вертел ее над головой, собираясь, видимо, этой цепью сокрушать орды неприятеля.

Жохова молча стояла у колодца. Она распустила прическу, и теперь волосы немытыми прядями закрывали лицо, никакого орудия она не припасла, но и без этого выглядела угрожающе. Страшно.

Александра проверяла медицинские припасы — бинты, зеленку, йод.

Рокотова упражнялась в метании. Набрала в котелок камней и шишек и теперь швыряла их в ведро, отстоявшее метров на двадцать, кстати, весьма и весьма метко, уже половину ведра накидала.

Снежана массировала мускулатуру очнувшегося Листвянко, прорабатывала трапеции, плечи и квадрицепсы, как перед боксерским поединком. Мегакол Листвянко из рук так и не выпускал.

Я не стал брать в бой ничего, решил действовать по обстоятельствам.

Через полчаса Жмуркин собрал всех у колодца и объявил, что надо выработать стратегию удара.

— Главное нейтрализовать Пересвета, — сказал Лаурыч. — Без него урки не будут сильно сопротивляться.

— Точно, — сказал Пятахин. — Вот ты и пойдешь.

— Я не могу, у меня рука болит, — Лаурыч предъявил обмотанную скотчем руку. — Вывихнул, когда тебя лечил…

— Я бы тебе и вторую вывихнул… — начал было Пятахин, но Жмуркин его оборвал:

— Потом склоки. Сейчас о деле.

— Надо Листвянко запустить, — предложил я. — Он разрядник, он этого ихнего Пересвета размажет просто.

Жмуркин сурово помотал головой.

— Не пойдет, — сказал он. — Против таких никакой разрядник не потянет. Есть сотня подлых приемов…

Листвянко тут же стал напрягаться, показывая всем, что он разобьет кого угодно, невзирая на подлые приемы.

— Надо напасть всем сразу, — сказал Пятахин. — Пока они еще не проснулись. Напасть и замесить, чтобы не дергались.

— Нет, — сказал Жмуркин. — Никакого кровопролития. Все это…

Он кивнул на колья и дреколья.

— Все это использовать только в качестве устрашения. В ход не пускать!

— У них, наверное, ножики… — предположил Лаурыч.

— Попишут только так! — сказала Жохова.

— Все равно не пускать! — приказал Жмуркин. — И вообще, я пойду один.

— Я тоже! — брякнула Жохова.

Кажется, Пятахин прав.

Жмуркин помотал головой.

— Нет, — сказал он. — Девушки остаются здесь. Мы сами справимся. И не спорить!

Впервые в жизни я поглядел на Жмуркина с уважением. С реальным таким уважением. Жмуркин перестал быть Жмуркиным и для меня сделался Скопиным, будущим государственным мужем.

— Но… — затрепетала Жохова.

— Это приказ! Прекословить запрещаю!

Скопин пронзил Жохову решительным взглядом, и та действительно не стала прекословить.

— Выступаем, — сказал Скопин.

— Выступаем! — с воодушевлением подхватил Лаурыч.

И выступили. И девушки смотрели нам вслед прощальными взглядами, что прибавляло мужества.

Утренний лес был категорически спокоен, в воздухе кипел зернистый манный туман, от реки голодными призраками поднимался пар, с кустов и деревьев капало, и солнце через эту влагу почти не пробиралось, небо было однородно и темно, и где-то совсем высоко стучали в глухой сибирский бубен.

Вел Лаурыч. Шагали молча и споро, стараясь не шелестеть листвой и не хрустеть ветками, сжимая в руках оружие, как партизаны брянских лесов. Сначала вдоль ручья, спускавшегося к речке, затем через пихтовую рощу, источавшую фитонциды даже в тумане, затем через поляну, к опушке, на которой просматривались мутные силуэты палаток. Действительно недалеко.

— Ты же говорил, пять палаток. — Скопин поглядел на Лаурыча.

Тот пожал плечами.

— Ладно. Всем стоять. Я пойду, проверю… Вить, ты со мной. Подстрахуешь.

Я кивнул. Отчего ж не подстраховать старого друга.

— Остальные ждут. Понятно?

Остальные кивнули.

Мы со Скопиным направились к палаткам. По краю, стараясь быть незамеченными. Впрочем, особо можно было и не стараться — из леса стал выдавливаться туман. Хороший такой, глубокий. Или высокий, не знаю. Туман и гроза — очень интересное сочетание, всегда чувствуешь себя на дне какого-то ущелья.

Когда до палаток осталось метров сто, Скопин остановился. Достал бинокль, стал смотреть.

— Повезло, — прошептал он через минуту. — Кажется, спят.

Он сунул мне бинокль. Непонятно зачем, и так было видно. Палатки старые, вылинявшие почти до белого цвета, стояли криво, промокнув от влаги и провиснув по центру. Никого вокруг не было, хотя…

— Справа смотри, — посоветовал Скопин.

Слева на растяжке между соснами висели черные носки, много. Справа возле почти прогоревшего костра сидел человек в камуфляжном дождевике. Довольно большой, корпулентный, спиной к нам. То ли спал, то ли варил что-то, не поймешь.

— Это он, — зловеще прошептал Скопин.

— Кто? — не понял я.

— Пересвет, — ответил Скопин. — Амбал, действительно. Вон какой здоровый, как лошадь… Ладно, пойду, попробую поговорить.

— И что ты ему скажешь?

— Скажу, чтобы сваливали. Они же по реке приплыли, вот пусть обратно и уплывают. Попробую уговорить.

Скопин снял с шеи бинокль, отдал мне. Протер лоб рукой. Было видно, что нервничает.

Но собрался. Расправил плечи и с независимым видом направился к вражескому лагерю.

Время замедлилось, как в кино. Я, если честно, ожидал худшего. Ловушки. Волчьей ямы или петли какой — вот сейчас Скопин сделает шаг, и его выдернет в воздух коварная лямка, обвившаяся вокруг ноги…

Но Скопин дошел нормально.

Туман загустился сильнее, и теперь я видел Скопина очень плохо, мне пришлось сместиться в глубь леса и подойти поближе.

Скопин приблизился к Пересвету и потрогал его за плечо.

И снова мне представилось — вот Скопин трогает этого Пересвета, а это не Пересвет вовсе, а чучело, приманка, смоляной человечек. А сам Пересвет из засады выпустит в Скопина черную стрелу, прямо в спину, и рухнет печальный Скопин в костер, тем самым войдя в вечность…

Но Пересвет не оказался манекеном, он вздрогнул, обернулся и поднялся на ноги.

Я смотрел. Попробовал через бинокль, но в нем ничего видно не было, смотрел так.

Они разговаривали. О чем, слышно не было, туман глотал слова, но, кажется, разговаривали спокойно. Урки из палаток не высовывались. И я уже стал надеяться, что дело обойдется миром, но вдруг увидел Пятахина. Он показался из тумана с цепью в руках. То ли из-за тумана, то ли еще из-за чего, но Пятахин стал здорово походить на киношного восставшего мертвеца. Выглядел жутко.

В следующую секунду из тумана выступил Листвянко. Листвянко наступал в шортах, устрашая противника своим мускулистым туловищем и огромным колом.

Гаджиев и Герасимов с дубинами.

Листвянко с замотанной в скотч рукой.

Дитер, Болен с сетью.

Они все подковой приближались к палаткам, и это было по-настоящему страшно.

Пересвет заметил приближающихся. Он явно напрягся. Скопин тоже обернулся и взмахнул руками, стремясь остановить этот грозный натиск.

В

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?