В таких раздумьях я дошла до нужного мне корпуса, где у самых дверей столкнулась с Куприяновым, который от переизбытка чувств умудрился оторвать меня от земли своими огромными ручищами.

-Аська, мы ж скучали! – выдал Кирилл.

-Я тоже, - засмеялась, ничуть не покривив душой.

А вот дальше день набирает свои обороты, и мне не до лирики. Пациенты и вызовы идут один за другим, да так, что к обеду я уже успеваю сбиться с ног.

После полудня у нас затишье, и я сижу в ординаторской, вытянув перед собой ноги. Между делом заглядывает Вадим Ильич.

-Ну что, Урусова, не забыла ещё, что значит работать?

-Руки помнят, - хвастаюсь, вытягивая ладони вперёд.

-Тебя послушай, можно подумать, что тебя с пенсии вернули.

-Всё может быть.

Бачин качает головой, наверное, полагая, что я вконец тронулась разумом, но вот моё настроение он оценил.

Пока время позволяет, достаю свой сотовый. Сообщение от Артёма и пропущенный от Ани.

«Будешь спасать мотоциклистов, сильно к ним не приставай» - издевается надо мной Тертышный.

«Если чуть-чуть, то можно…» - не смогла не поддеть его.

Сообщение не прочитано, абонент не в сети, поэтому звоню мачехе.

-Как первый рабочий? – не без волнения спрашивает Аня.

-Нормально. Не по себе поначалу было, но на полноценные переживания времени не хватило, я толком и переодеться не успела, а к нам уже ножевое привезли.

-Справилась?

-Справилась.

-Вот и молодец, - делает свои выводы она.

Мы ещё болтаем о каких-то пустяках, но меня не отпускает ощущение, что на самом деле Аня сказала или спросила далеко не всё, о чём хотела.

-Ань, дома всё в порядке? Как папа? Мы с ним вчера не поговорили.

-Хорошо папа, - с лёгкой запинкой отвечает мачеха.

-Точно?

-Точно.

-И никаких новостей?

Тяжко вздыхает.

-Артём твой звонил утром.

-Артём? – удивлённо переспрашиваю я.

-Да.

-Мой?

-А что, у нас ещё Артёмы есть?

-Нет, один.

-Ну тогда точно твой.

-И что он хотел?

-Пригласил нас с отцом на ужин сегодня вечером.

Я закашлялась, резко сев на диване прямо.

-Ещё раз. Артём. Высокий такой. Недавно ночевал у нас?

-Да-да, - смеётся Аня. – По совместительству сын твоего отца. У них даже фамилии одинаковые, я проверяла…

-Ань…

-Ну что Аня-то? За что купила, за то и продаю. Володя пару часов назад позвонил, велел готовиться. Других подробностей не знаю.

Нервно ёрзаю на месте, не зная, что и думать в этой ситуации.

-Асют, - уже более осторожно зовёт меня мачеха. – Скажи. Это твоих рук дело? Ты Артёма, попросила?

-Нет.

-Точно?

-Да. Он велел не лезть. И я, не с первого раза, но поняла.

-Вот и славно, - выдыхает Анечка. – Может быть, сам созрел…

На мой звонок Артём не отвечает, а потом мне уже и самой не до этого. Привезли пострадавших в автоаварии.

День так и проходит, в делах и заботах. К вечеру отделение будто бы замирает. Остаётся лишь дежурная бригада, и я совершаю свой обход. После сёстры утаскивают меня пить чай, делясь последними новостями. В целом ощущение такое, что ничего здесь и не поменялось. Правда, порой и годы бессильны, чтобы что-то изменило течение жизни хирургического отделения.

Когда возвращаюсь в ординаторскую, там меня ожидает сюрприз в лице Тертышного Артёма Владимировича, о чём-то оживлённо болтающего с Петровичем. Иногда мне кажется, что стрелянный жизнью анестезиолог просто живёт у нас.

Мужчины встречают меня хитрым взглядом, после чего Петрович поспешно прощается, жмёт Артёму руку и выскакивает за дверь. Остаётся только поражаться, насколько быстро некоторые умеют втираться в доверие.

Артём стоит посреди ординаторской при полном параде – брюки, пиджак, белая рубашка и даже галстук. Руки небрежно убраны в карманы брюк.

-И откуда мы такие нарядные? – язвлю, из последних сил, борясь с дрожью в коленях. Он прекрасен. Как всегда.

-А ты не знаешь?

Отрицательный жест головой.

-Врёшь же. Или ты с Анной Викторовной не разговаривала сегодня? – как обычно до невозможности  проницателен.

Ухмыляюсь. И прежде, чем он продолжает тему, делаю шаг вперёд, обхватывая его шею своими руками. Пальцами по волосам и выдох в самые губы.

-Я скучала.

-Скучала она, - передразнивает меня Артём, прежде чем преодолеть оставшиеся миллиметры и просто поцеловать меня.

Поцелуй медленно сменяется обычными объятиями, и я понимаю, чего мне не хватало весь сегодняшний день. Его.

-Как ты здесь оказался?

-Ножками…

Кривлюсь, слегка отстраняясь. Нет, я, конечно, люблю в нём эту манеру клоунадничать, но иногда так хочется огреть его чем-нибудь тяжёлым. Он усмехается.

- С чёрного хода. А потом дело за малым. Соблазнить охранника, соблазнить девочку на посту, соблазнить…

-Петровича.

-Точно, - смеётся. – Последнее было самым сложным. Он, кстати, всячески отрицает, что одна занятная книженция из кое-чьей машины его…

-Артём, - отчаянно краснею я, но его это только сильнее раззадоривает.

-Сказал, что если жена узнает, что то-что-нельзя-называть принадлежит ему, то его выгонят из дома. Поэтому предлагаю, оставить сей раритет у нас. В хозяйстве, знаешь ли, всё пригодится.

-Ты можешь вообще о чём-нибудь другом думать? – подбочениваюсь, в попытке сделать грозный вид.

-Помимо тебя? Нет, ни о чём.

-Дурак, - обречённо выдыхаю я, чувствуя, как от его близости мозги превращаются в один сплошной кисель.

-Дурак, - соглашается, притягивая меня обратно к себе.

Прижимаюсь щекой к его груди, дурея от запаха горьковатого парфюма. Однажды я превращусь в расплавленный шоколад и просто стеку лужицей у его ног.

Его рука ложится на мой затылок, осторожно поглаживая волосы, вновь заплетённые в тугую косу.

Время останавливается, теряя всякий смысл. И я плыву по волнам своих чувств и ощущений. Артём плывет где-то рядом.

-И что, даже не спросишь? – одной фразой возвращает он нас на грешную землю. Я сразу понимаю, что он имеет в виду. Понимаю и жмурюсь, ибо совсем не хочу возвращаться в эту реальность.