(Летучий 4-й – Усаниха) оказался выдающимся производителем. Он был продан Веретенникову в 1882 году уже глубоким стариком.

Матки были разных заводов: Хреновского (Баба, Бедовая, Верба, Вертлявая, Недотрога, Ненаглядная), завода Лубеновского (Богатырка, Просторная и Цесарка), завода Орлова (Весёлая, Воронка, Дорогая, Ловкая), завода Н.И. Тулинова (Самка и Суматоха), завода И.А. Молоцкого (Быстрая, Жемчужина, Кипучая, Клубничка, Кокетка, Нужная, Пригожая, Проказница, Смуглянка), а также кобылы других заводов (Безымянка Корсакова, Вещунья и Соня Голицына, Отменная Мясникова, Домашняя Шишкина).

В конце 1872 года завод был пополнен: куплено еще пятнадцать маток. К 1874 году завод обогатился рядом первоклассных жеребцов: Горюном завода Павлова, знаменитым Гранитом графа Толя, Дружком завода Воронина, хреновским Леопардом, Летуном 4-м, Подарком и его сыном Подар ком 2-м. Затем в него в полном составе вошли два знаменитых завода – И.А. Молоцкого и А.В. Колюбакина. У Колюбакина были куплены знаменитый Варвар, Ворон и Павлин, у Молоцкого – Велизарий, Гожий, Добрый, Машистый, Эконом и Озарной. Словом, в заводе появились крови, которые в будущем создали его славу и величие.

Гранит 5.23 (Добрыня – Самка), р. 1861 г.[18]

Подарок 2-й 5.41 (Подарок – Добрая), р. 1871 г., бур. жер. зав. В.Я. Тулинова[19]

Нахал от Подарка 2-го, р. 1880 г.

Радушный (Подарок 2-й – Радуга), р. 1883 г., зав. Борисовских, внук Варвара зав. А.В. Колюбакина

Варвар (Туман от Горюна, р. 1838 г., зав. В.И. Шишкина – Ворожейка), р. 1865 г., зав. А.В. Колюбакина[20]

Ворон и Павлин выбыли из завода очень скоро. Варвар оказался выдающимся производителем, очень подошел по кровям к кобылам завода и дал выдающийся приплод. Велизарий просуществовал в заводе недолго, но его значение громадно: большинство заводских маток были либо его дочерьми, либо внучками; кроме того, многие его сыновья состояли в заводе производителями и дали превосходный приплод. Велизарий, как и его отец Варвар 1-й, несомненно, историческая лошадь.

О Велизарии мне рассказывал Молоцкой, долгое время управлявший заводом Борисовских. У жеребца был поврежден один глаз, что и стало главной причиной его продажи из Хренового. Велизарий не был сух, но и не имел наливов. Отличался глубиной, имел превосходные ноги, прямую спину и значительный фриз. Был настоящей заводской лошадью, из тех, что дают сортовых, а не блестких лошадей. К тому же необыкновенно резов. Сыновья Велизария Озарной и Эконом дали блестящий приплод. В 1874 году Велизарий был продан Борисовскими воронежскому конноторговцу Веретенникову, затем его купил Лисаневич.

Рыжий воронинский Дружок был единственным представителем Бычков в заводе Борисовских: сын известного Друга, он приходился внуком Петушку и правнуком шишкинскому Бычку. В заводе он пробыл восемь лет и кое-что дал. Кровь Бычка не играла никакой роли в борисовском заводе, потому из потомства Дружка заводское назначение получили лишь несколько кобыл. Один сын Дружка, Червонный-Король, поступил в производители, но в девять лет был продан.

Хреновской Леопард был в свое время одной из лучших городских одиночек города Москвы и принадлежал купцу Залогину, конюшня которого славилась замечательным подбором лошадей. Леопард недолго пробыл в заводе Борисовских и не оставил там следа.

Подарок 2-й, сын тулиновского Подарка, всю свою жизнь пробыл в заводе Борисовских производителем. Он оказался одним из самых выдающихся жеребцов завода. Его сыновья, внуки и правнуки состояли там производителями и давали отменный приплод вплоть до 1918 года. Его дочери и внучки были там заводскими матками. Дети Подарка 2-го, помимо замечательных форм, отличались резвостью. Рекорд завода 2.19 был за его сыном Ра душным.

Любимая (Летун 4-й – Важная), р. 1866 г.

Лебёдушка (Летун 4-й – Удалая), р. 1861 г.[21]

Два жеребца завода графа К.К. Толя – Летун 4-й (Летун 3-й – Волна) и Гранит (Добрыня серый – Самка) – были куплены у Пожидаева и Коробьина. Летун 4-й, лошадь исключительная по себе и по аристократическому происхождению, был к тому же призовой рысак. В заводе он дал много превосходных лошадей. Имя Летуна 4-го встречается в родословных некоторых современных классных лошадей.

Гранит был одной из красивейших лошадей своего времени. По происхождению он совершенно не подходил к составу маток борисовского завода, а потому не оставил в этом заводе таких детей, каких мы были вправе ожидать от этой замечательной лошади. Несмотря на это, Борисовские никак не могли с ним расстаться. В тех случаях, когда Гранит получал подходящую кобылу, он давал превосходных детей, таких как Мастак, Злодей и некоторые другие. Если имя Гранита до сих пор живет в родословных отдельных выдающихся рысаков, то этим мы всецело обязаны заводам Голубцовой, Коробьина и Аласина.

Года два тому назад я заехал в Москве проведать моего приятеля Н.Н. Шнейдера. Дело было уже к вечеру, и я застал всю семью за чаем. Тут же сидел красивый старик с длинными седыми усами. Нас познакомили. Это оказался П.П. Костылев. Он был соседом Коробьина, и я стал расспрашивать его об этом коннозаводчике. Костылев рассказывал хорошо, было видно, что он действительно знал завод. Тогда я попросил его написать воспоминания о Коробьине и его лошадях, что он охотно пообещал. Лишь на днях я получил эти интересные воспоминания. Вот что мы находим там о Граните:

«За Вороном 3-м был выведен белый Гранит завода графа Толя. Мы сидели на камышовых диванчиках в выводной зале и были в самом лучшем расположении духа, восторгаясь красотой рысаков. Красота Гранита всех пленяла. Это был рослый белый жеребец, не менее 5¾ верш. росту, чрезвычайно гармонично сложенный. Он обладал прекрасной спиной, широкой грудью и правильным задом, стоял на сухих, правильных, прочных ногах. Если что можно было поставить ему в упрек, это некоторую бедность ребра, но это детали. В общем Гранит производил чарующее впечатление…

Я забыл передать интересный рассказ, слышанный от самого Сергея Дмитриевича Коробьина про продажу им Гранита г-ну Борисовскому. Гранит был уже в летах и исполнил свое назначение у Сергея Дмитриевича, когда приехал Борисовский. Он приехал купить Гранита, но по купеческой привычке, проживши целые сутки, осмотрел подробно завод, расспросил Сергея Дмитриевича о многих лошадях и даже симментальских быках, но ни разу не заикнулся о главной цели своего приезда. А сам, еще ехавши к Коробьи ну, дал себе слово не уезжать, не купивши Гранита. Только на другой день за утренним кофеем он спросил Сергея Дмитриевича, не продаст ли он Гранита.