Я дёрнулась, но куда там! Элоиза оказалась сильней. Всё чего я добилась — это повторного удара головой о стену.

— Ещё и смеешь ерепениться, мерзавка! — её ладонь сильнее сжала моё горло.

Схватив её запястье, я попыталась высвободиться. Острые ногти этой полоумной врезались в кожу, причиняя дополнительную боль.

— Ты… Ты всего лишь человечка, — она плевалась словами. — Кровь, что вода. Ты пустое место! Зверушка, которую Эмесу интересно изучать. Но запомни — поиграет и бросит. Он мой и всегда был моим. Так что не путайся под ногами, раздавлю как червя.

Я разжала вторую руку и позволила книге упасть на пол. Впившись в свою обидчицу, оказывала ей упорное молчаливое сопротивление. Тьма полупрозрачным облачком окутывала мои ладони.

— Что мне твои потуги, тварюшка! — капельки её слюны попали на моё лицо. — Кто ты против меня?

— Я та, кто ради мужчины не опустит себя в глазах окружающих. Кто не будет бежать за штанами, теряя тапки. Вы, Элочка, когда-нибудь о гордости что-нибудь слышали? — прошипела я задыхаясь.

Перед глазами расползались чёрные круги. Дышать было всё сложнее.

А у Портовски от бешенства морда краснела.

Полоумная курица!

Подняв вторую руку, Портовски выпустила свою тьму. Даже несмотря на свой страх, я поняла, что она не чернее моей, что не могло меня не порадовать.

— Это, мерзавка, чтобы ты надолго запомнила! И не смей жаловаться, иначе выверну всё так, что тебе же хуже будет. Никто никогда не поверит, что учитель напала на такое отребье, как ты. Поняла меня?!

За спиной Элоизы послышалось неясное шуршание. Мелькнул силуэт, и я расплылась в улыбке, смекнув, что спасение прибыло.

— Что совсем с головой плохо, блаженная? — её тьма клубилась, но мне было уже не страшно.

За ее плечом возникло донельзя довольное чешуйчатое лицо.

— Ку-ку, — тихо шепнул Яни на ушко Портовски.

Она никак не ожидала его услышать, глаза проклятийницы от страха увеличились вдвое.

Толстый хвост кольцами скользнул по её тощему телу, заключая женщину в объятья.

— Какая встреча, учитель, — прошипел мой друг.

Его раздвоенный язык прошёлся по уху Элоизы. Скосив глаза, она уставилась на клыки нага, которые тот с удовольствием демонстрировал.

— Может, выпустите мою любимую невесту. Иначе я могу и обидеться.

Кончик его хвоста скользнул по блузке в аккурат между грудей и обвил тонкую шею женщины.

Побелев от страха, она ослабила свой захват, и я наконец оказалась на свободе. Подняв книгу, встряхнула с неё невидимую грязь и прямо взглянула на Портовски.

— Ну и дура же вы, учитель, — не удержавшись, ухмыльнулась ей прямо в лицо. — Эмес сам разберётся, кто ему нужен. Да и свадебное платье заказывать не спешите: последнее, что он сейчас желает — это вешать на шею хомут брака. Так что заводите кошек. Хотя знаете, участь старой девы — не самое страшное, что с вами может случиться. У вас уже всё плохо с головой, лучше об этом подумайте.

Она открыла рот, но не проронила ни слова. Кольца нага сжались сильнее.

— Правильно, учитель, — его язык пощекотал уголок её губ. — Сейчас лучше молчать. Вы ведь знаете, чем славятся наги? О, наверняка понимаете, что я немного отличаюсь от остальных первокурсников. Вы меня и проклясть не успеете, если что?

— Не смей мне угрожать, Рески, — выдохнула она. — Я… Я твой учитель!

— О, нет. Боюсь, вы перестали им быть минуту назад, когда посмели протянуть свои кривые лапы к дорогому мне человеку. Вы хорошо учили историю Шаливара, госпожа Портовски? Догадываетесь, чем это может для вас обернуться?

Его узкий язык снова скользнул по щеке молодой женщины.

Обернувшись, Яни стал заметно выше. Его огромный хвост сжимал свою жертву с такой силой, что мне стало немного не по себе. Женщина побелела и явно задыхалась.

— Яни… — произнесла я как можно спокойнее. — Пойдём в комнату, поздно уже. Что на неё время тратить. Озабоченная браком облезлая кошка.

— Иди, Аля, — прошипел он, мягко сжимая клыками мочку уха Портовски. — Я сейчас тебя догоню.

— Не годится, братец, — я покачала головой, — идём вместе, а то ты ещё это действительно покусаешь и подцепишь чего. Брось каку!

Подойдя к нему вплотную, потянула нага за руку в сторону коридора.

Белая как мел Портовски уже, кажется, не дышала.

— Ну, как скажешь, — Яни ослабил кольца. — Так уж и быть, оставим нашего учителя в покое. Считайте, милейшая Элоиза, что вы получили первое предупреждение.

Она, осев мешком на пол, трясущимися руками закрыла лицо. Не понравилось, видать, быть в роли жертвы.

Усмехнувшись, я всё такие утащила своего кровожадного змея на лестницу.

— Зря ты так, Аля, — он постоянно оборачивался на Портовски. — Она ведь не успокоится.

— Её проблемы, — отмахнулась я. — Хочет она вести охоту на Эмеса — так вперёд! Чем скорее копья об него обломает, тем быстрее угомонится.

— Наивная, она ведь проклятийница, такие прощать не умеют…

— Яни, она учитель, понимаешь?! А мы в академии. Я не хочу неприятностей.

— Ты её испугалась? — он приподнял бровь.

— Нет, скорее за неё. Ты бы себя видел! Ужас просто.

Я покосилась взглядом на его хвост, торчащий из-под клетчатой зелёной юбки.

— Я бы её не тронул, — отмахнулся он. — Только попугал. Основательно так до заикания.

— Я думаю, ей хватило, — не удержавшись от зловредного смешка, подхватила друга под руку.

Но несмотря на видимое веселье, на душе у меня остался паршивый осадок. Эта Элоиза перестала казаться мне пустоголовой дурочкой.

Нужно быть с ней начеку.

Поздняя осень в этом году, по словам Яни, выдалась на редкость холодной.

Прошёл ещё месяц. Я упорно училась, хотя похвастать мне особо пока было нечем.

Проклятья шли на отлично. Яблоки стабильно гнили, еда в тарелках моих недругов тухла.

Мамия со своей кодлой худела на глазах.

Ректор словно тень ходил за мной по коридорам, но не приближался. Портовски висла на Эмесе куда активнее, а он будто и был не против, или просто не замечал. Хотя, мне сложно было не отметить, что ворот сюртука ему были не против пригладить и остальные преподавательницы академии, за исключением разве что пожилого профессора Энью. А когда поблизости не было коллег, Эмеса осаждали студентки, резко возлюбившие искусство создания артефактов. Все стремились попасть в его группу дополнительных занятий. Но до меня долетали слухи, что брал он немногих, подобно Вакулину ведун тщательно отбирал личных учеников. Но если пожилой профессор смотрел на состояние рода студента, то господин Валынский — исключительно на одарённость и целеустремлённость кандидата.