В общем, ворчание начальника принял к сведению, сообщил, что утром подойду готовым к походу, и пошел обратно в гостиницу. Кажется, командор мне что-то вслед пытался высказать, но я не слушал. Меня неожиданно заняла мысль, как же так вышло, что сексуальные меньшинства, которые большую часть человеческой истории считались годными только на то, чтобы быть побитыми камнями или сожженными на костре, вдруг стали объектом позитивной дискриминации?

Ненавижу позитивную дискриминацию. От обычной дискриминации она отличается только тем, что притеснениям подвергается здоровое большинство, а льготы предоставляются меньшинству, которое этого совсем не заслуживает.

Но это так, к слову…

Утром выяснилось, что ехать мне предстоит на пару тем же Вакрой. Который теперь, правда, откровенного хамства себе уже не позволял, иногда поглядывая на меня с опаской. Видимо, умертвление трех быков произвело на него впечатление. Но при этом, все равно, неоднократно высказывал в дороге мысль, что без его контроля я опять дел наворочу. Такие шкуры крестьянам оставил…

В этой деревне, действительно, оказалась тварь из Пустоши. По тем местам речка какая-то протекала, вроде как, с истоками в диких местах. Вот по ней и добралась до людских хозяйств довольно симпатичная черепаха размером с носорога. И теперь жрала все, до чего дотянуться смогла. Скот-то от нее отогнали подальше, да и коровы с овцами сами находиться рядом с этой рептилией не желали, а вот капуста со свеклой ног не имели. И теперь активно ею уплетались.

Ладно, что тянуть? Взял копье наизготовку и с воинственным воплем погнал коня на эту зверюшку. Сам при этом наигрывая сначала "извлечение жизни", а потом и "поглощение жизни". Как я и надеялся, когда черепахе поплохело, она инстинктивно втянула голову и лапы в панцирь, да так и сдохла.

Подъехал, постучал по ней для вида копьем. Естественно, панцирь не пробил. Отверстия, куда голова и прочие конечности убрались, тоже костяными щитами прикрыты. У черепахи для этого специальные нашлепки были выращены. На голове — можно сказать, шлем, на лапах и хвосте — мини щиты.

Стал созывать крестьян:

— Напугал я вашу черепаху, — говорю: — Теперь она не меньше суток не высунется. Так что обкладывайте ее дровами и жарьте. Они довольно вкусные.

Сомнения народа, не выскочит ли она, когда жарко станет, отмел:

— Если голову высунет, я ее сразу копьем проткну, оно у меня тоже из Пустоши. Но, думаю, что так сдохнет. Рептилии — твари глупые и упрямые. Будет только плотнее дырки затыкать, пока не зажарится.

Действительно, не выскочила. Было бы странно, если иначе.

А дальше Вакра отчаянно ругался с местным старостой, заодно и на меня орать пытался. Дело-то сделано, а деньги еще не получены. Слабая позиция. И панцирь такой хрен до города довезешь, его ни одна телега не выдержит. В общем, Братству сплошные убытки, и во всем опять я виноват.

Не нравится мне такое отношение. Впрочем, плевать мне на них. Я к Братству примкнул, чтобы из столицы незамеченным выехать. А дальше наши дороги совпадают только до тех пор, пока идут по древнему пути в сторону Пур-Катурояс. Так что заказы в окрестных от Латхала деревнях я выполняю только до формирования первого же каравана в нужном мне направлении. После чего — примыкаю к нему.

Вернулись мы опять ночью, так что я сразу отправился в гостиницу, а Вакра — в резиденцию Братства. По дороге тот несколько раз начинал было меня "лечить", но почти сразу же сам прерывался. Все-таки мозги у него имеются. Или чувство самосохранения.

Неожиданно для себя, застрял я в Латхале довольно надолго. Никакие караваны через Пустошь в Пограничье не спешили, зато в окрестных деревнях и в деревнях вокруг ближайших городков всякой пакости хватало. В результате в гостинице я ночевал хорошо если одну ночь из трех, а на выезды стал менять лошадей, чтобы никого не загонять и не дать застояться.

Похоже, светоносцы все неприятные заказы, накопившиеся за довольно приличный промежуток времени, на меня спихнули. Остальные же теперь только сопровождением караванов промышляли. Но так как ни один из них в нужном мне направлении не шел, я не возражал.

В напарники мне стали давать кого-нибудь из послушников, всякий раз — разного. Как проговорился один из них, Бейбр подбирал, кого бы из них можно было в младшие командоры произвести. Критерий — кто больше денег привезет. О моем повышении речь ни разу не заходила. Но я и не намекал на это, хотя и работал больше всех, постоянно напоминая себе, что я тут временно.

Отношения со всем и у меня установились, скажем так, рабочие. Держал всех на дистанции. Не хамил, но и в разговоры не вступал, а если кто начинал проявлять навязчивость, немного придавливал "трансляцией эмоций".

Одна радость, за это время все-таки еще две бусины засветились. Так что по пути силпина я уже тридцать четыре заклинания выучил. Одно, как я и ожидал, "разделение". Обратное к "объединению", то есть разделяет артефакт на части. Не физически режет, а позволяет работать с его частями по-отдельности. Полезно. Мне бы его на стенах под Архивом попробовать… Тогда бы все записанные на них заклинания выделил. Хотя… Есть идея. Я же там мелодии со стен тупо зазубрил, вот если их теперь на какой пустой артефакт наложить, а потом "разделение" применить, возможно, и разобрался бы. Только где взять заготовку под артефакт, способную такую сложную мелодию вместить? Да и не факт, что получится. Все-таки заклинания на стены, наверняка, по очереди накладывали, а не объединяли в один разные артефакты. Так что исследования пока отложу.

Второе заклинание оказалось одновременно многообещающим и совершенно непонятным. "Голем". И все. То есть что-то (артефакт, наверное) можно обозвать големом. Своих свойств он при этом не меняет. Наверное, их ему позже задавать надо. Впрочем, сказать, что от заклинания на данном этапе никакого толку не было, тоже неправда. У меня в багаже все-таки один голем валялся — каменное ядро, которое я еще в Пустыне подобрал. Так вот, одним из наложенных на него заклинаний как раз и было "голем". Остальные так и остались непонятными, но это из мешанины звуков я теперь сумел выделить. Остается надеяться, что будет продолжение.

В одно из утр я, по заведенному порядку, явился к представительству Братства и обнаружил, что во дворе Бейбр построил перед собой чуть не весь личный состав и по-отечески их напутствует. С потрясанием кулаком перед носами и обещаниями смертных кар, если подведут.

Мешать ему не стал, подождал в сторонке, но, когда представление закончилось, и все младшие чины потянулись со двора в сторону своей "казармы", остановил Ахбея и спросил, что тут происходило.

— Да в Ракхигарки нас посылает караван сопровождать, а это, между прочим, через Пустошь идти. Да и в Пограничье никакого порядка нет, сам знаешь.

Ракхигарки? Так ведь это же один из городов на древней дороге по пути следования в Пур-Катурояс! Лотхал, Мохеджо-Даро, Ракхигарки, Джолавира, а потом уже и замок последнего Индрасура.

— Эй, командор! — Я повысил голос: — Почему караван в Ракхигарки без меня идет?! Я же тебе говорил, что хочу по древней дороге проехать?!