Доррин ждет.

— Она не хочет забирать ни его, ни меня. Говорит, что папаша нас бросил, и ей такая обуза ни к чему. Я-то пристроен, а вот Рик...

— А что с Риком?

— У него ступня изуродована. В конюхи не годится, в мальчики на побегушках — тоже.

— Стоять-то хоть может?

— И стоять, и ходить, только не бегать. Но зато он крепкий, что хошь поднимет.

Доррин понимает, что Ваос поймал его в ловушку.

— Ладно, посмотрим, что можно сделать.

— Правда?

— Правда-то правда, но хозяин тут Яррл, и решать ему. А проболтаешься раньше времени — я и пробовать не стану.

— Буду молчать.

— Чеши за водой.

Проверив жар в горне, Доррин берет щипцы и кладет на кирпичи ломаную деталь. Выбив старые заклепки и обрубив искореженные края, он проверяет металл. Дышло можно починить, правда, потребуется новый шток. Юноша принимается перебирать всяческий хлам, припоминая, что где-то тут завалялась квадратная дубовая скрепа. Если малость укоротить, то, пожалуй, подойдет.

Найдя деревяшку, он вставляет ее в тиски, обрезает по нужному размеру, подравнивает напильником.

Затем приходит черед металлических деталей. Заменять все нет нужды: расплющив железный брус, он набивает на самое ненадежное место бандаж, который, после расплавления в горне, приваривается намертво. Проделать отверстия для штырей и скрепить металл с деревом не так уж сложно.

Затем, отложив в сторону щипцы и молот, Доррин оттаскивает тяжелое дышло в угол, где сложены отремонтированные изделия, после чего достает тяжелую кожаную упряжь, с которой — это видно сразу — придется повозиться. Почти все металлические крепления — кольца и цепи — нуждаются в починке, а многие и в замене. Заклепки, это уж точно, придется ставить заново.

Яррл придерживается того мнения, что крепления, на которые ложится основная нагрузка, должны быть безупречны, и если какое сломалось, его нужно заменить новым. Возможно, поэтому его изделия долговечнее Генштаалевых.

— Ну и быстро же ты работаешь, почти как Яррл, — говорит раскрасневшийся и вспотевший у горна Ваос.

— Передохни и принеси воды, — откликается Доррин.

— Спасибо.

Ваос выходит во двор, где чуток попрохладнее, а Доррин, провожающий паренька взглядом, думает о том, к чему бы пристроить его младшего братишку. Впрочем, если малец сможет раздувать меха, то кормежку он как-нибудь отработает.

Когда последний брус становится на место, Доррин ухмыляется.

— Чему ты так радуешься? — спрашивает Пергун. — Подумаешь, заложил фундамент для сараюшки. Ты бы лучше рассказал, как собираешься ставить на нем сруб!

— Так же, как тот, — Доррин указывает на модель — прямоугольный каркас дома с оконными проемами и высоким сеновалом.

— А этот ты как сладил?

— Я ведь мастерю модели не просто так. Сначала дом делается в уменьшенном масштабе, производятся все расчеты и становится ясно, сколько чего понадобится, сколько что будет весить и так далее. А поднимает тяжести вон тот кран — который похож на колодезный журавль. Эта штуковина облегчает и ускоряет работу, а заодно сберегает мне монеты. На эти деньги я могу нанимать людей для работы, отнимающей слишком много времени, и покупать у Хеммила пиломатериалы — цены-то у него несусветные.

— А зачем тебе этот маленький домишко?

— Здесь будет конюшня.

— Но в том доме на все хватило бы места.

— Не на все: мне ведь нужны и конюшня, и кузница, и склад. Для кузницы, кстати, предназначается особое здание. Без фундамента, на дальнем участке. Ладно, приятель. Если ты хочешь сегодня заработать, берись за молоток. Нам нужно настелить здесь пол.

— И на это я потрачу свой выходной! — вздыхает Пергун, доставая молоток.

— Радуйся тому, что у тебя вообще бывают выходные.

— Скажи, на вашем Отшельничьем все работают, как ты?

— Нет, только те, кого оттуда вышибают.

— А ты знаешь, что все солдаты пуще огня боятся твоих друзей?

Доррин открывает маленький ящик с гвоздями.

— Бери гвозди.

— Гвозди что надо. Сам делаешь? — спрашивает Пергун, отсыпая в мешочек у пояса пригоршню гвоздей, похожих на миниатюрные мостовые шипы.

Доррин кивает.

— А про твоих приятелей... Ворбан рассказывал, будто эта дикая кошка, твоя подружка, метнула в одного малого свой короткий меч и проткнула его насквозь.

— Насквозь? — переспрашивает Доррин, прилаживая на место доску. — В такое трудно поверить, даже если речь идет о Кадаре.

— Ну не знаю, он уверял, будто насквозь. Правда, хоть они и трусят, но довольны, что ими командует тот громила, твой дружок. Говорят, он дело знает. В отличие от большинства командиров, которые только браниться мастера...

Болтовня не мешает Пергуну прибивать доски.

К середине утра пол настелен, стены маленькой конюшни возведены, и Доррин с помощью Меривен и своего крана устанавливает кровельные стропила.

— В жизни не видел, чтобы дома строили так быстро, — говорит Пергун, огибая квадратное отверстие в полу. — Может, здесь лестницу поставить?

— Мысль дельная. Нужно будет еще отделить стойло, но сначала закончим крышу, — говорит Доррин, цепляя к крану очередную балку.

— А еще, — говорит Пергун, — я такого не видел, чтобы кто-то занимался конюшней, не доделав собственного дома. Ты первый.

— Конюшня проще, и на ней можно кое-что проверить. Например, теперь мне ясно, что для дома потребуются другие крепежные скобы — потяжелее.

Пергун, качая головой, поднимается по приставной лестнице и ждет, когда кран поднимет к нему балку.

— Опять же, не додумал я насчет зажимов, — размышляет вслух Доррин. — А жаль, мог бы вообще один управиться.

— Свет! Ну почему ты так не любишь людей? Конечно, у тебя все получается здорово, за что бы ни взялся, но нельзя же одному да одному!

— Людей-то я люблю, но только за помощь им надо платить. Этак никаких денег не хватит.

— С этим не поспоришь.

Доррин направляет Меривен вперед, и стропило поднимается к Пергуну, который вставляет его в пазы. Затем приходит черед поперечных брусьев, а там и плоских кровельных досок.

Ближе к вечеру, уже собираясь уезжать и глядя на практически готовую конюшню, Пергун спрашивает:

— Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?

— У меня уйма работы, — отвечает Доррин сверху, где настилает кровлю. — Я не могу позволить себе отдыхать так, как ты.

— И сегодня будешь трудиться да заката?