когда приходил ко мне на дачу, тоже погиб.

Пошел на пруд, поплавал, деловито почистил перышки и взлетел в небо.

Он долго парил в воздухе, словно выбирал направление. Потом выбрал и полетел в сторону серебристой мачты высоковольтной электролинии. И ударился о нее.

Это мальчишки мне рассказали.

Они закопали лебедя в землю рядом с лебедушкой.

А я туда не ходил.

Мышка-житник

Мой хороший знакомый много лет снимает дачу, а точнее, две комнатки в частном домике на втором этаже в Трака́е, под Ви́льнюсом. Места там хорошие: древний замок на острове, а вокруг озера…

Я бывал там не раз, изучал историю древней Литвы и битвы с крестоносцами, но приезжал, в общем-то, не для этого, а просто навестить моего знакомого.

И всегда мой знакомый хвалился:

— Ну, а сейчас моя приятельница прибежит, смотри!

Я уже знал, что в доме живет мышка-полевка, или житник, как ее зовут…

И в прошлый мой приезд, и в позапрошлый она забавляла нас.

В доме живет собака.

В доме живет кошка.

Но мышка никого не боится.

Откуда — неизвестно! — она забирается на второй этаж, вылезает на пол через крошечную дырку и лакомится печеньем, которое ей специально подбрасывает мой знакомый.

Мой знакомый доволен, и мышка довольна.

Лапки у нее белые, а мех серенький с желтизной.

Играет мышка, печенье забавно ест и на нас посматривает.

Собака внизу лает — мышка не боится.

Кошка мяукает — не боится мышка.

Нас, людей, и то не боится.

— Право, житник! — говорил я.

— Ей хоть землетрясение! — отвечал мой знакомый.

В прошлом году я был в Литве по делам и, конечно, заехал в Тракай навестить своего знакомого.

Улица была прежняя, и дом прежний.

Перед домом шумели бульдозер и трактор с ковшом. Что-то рыли, что-то ровняли.

В доме нас встретила лаем собака.

Кошка, мяукая, потерлась о мои брюки.

Мы поднялись на второй этаж.

Хозяин был, как всегда, гостеприимен.

Говорили мы о многом, но я все время чувствовал что-то не то. Или грустен мой собеседник, или озадачен чем-то, или я не к месту оказался у него в гостях.

— Как работается? — спросил я.

— Да никак, — ответил мой знакомый.

И опять мы замолчали.

Ели, пили, говорили ни о чем.

Я посмотрел на пол и вспомнил:

— А где ваша мышка? Как ее звали — полевка или житник? — поинтересовался я.

И тут все понял.

Мой знакомый нахмурился больше прежнего:

— Глупо, конечно, говорить о таком, но работать не могу… Пропала мышка, как бульдозер затарахтел у дома. И кран еще. Вот уже две недели. Искал — не нашел, а так сама прибегала. Вот вам и житник!

Деловой человек

Много я видел за границей деловых людей — от крупных миллионеров до мелких торговцев, но такого не видел…

Было это в Кальку́тте, в Индии.

На шумной и не очень чистой улице Леди-стрит сидел на тротуаре укротитель змей. Рядом с ним стоял плетеный сосуд с коброй, а в ногах бегал мангуст. Казалось, ничего особенного.

По всей Индии можно встретить таких укротителей. С кобрами и мангустами. Известно, что кобры, с которыми они выступают, неопасны. У них нет ядовитых зубов: вырваны в малом возрасте. Ну, а мангуст — добродушный милый серебристый зверек — знает хозяина и никогда не нападет на его безобидную, беззубую кобру.

Цирковой номер, и только!

Но тут перед укротителем лежала бумажка, и на ней было написано по-русски:

«Прошу! Пожалуйста! Всего 1 рупия (рубль)!»

Ну как не остановиться перед таким укротителем! И надпись у него по-русски, и рупия пояснена: дескать, рубль.

Остановились.

Укротитель обрадовался.

— Рус — хорошо! Ой, хорошо! — восклицал он, услышав нашу русскую речь. — Хинди-руси, бхай-бхай!

И что-то еще в этом духе.

Руки его театрально поплыли над плетеным сосудом, и оттуда также театрально вылезла голова кобры. Мангуст прыгал и танцевал вокруг сосуда и делал вид, что нападает на кобру.

Мангуст играл.

Кобра играла.

Укротитель смеялся и угодливо говорил:

— Рус — хорошо! Ой, хорошо! Хинди-руси, бхай-бхай!

Мне было жаль мангуста.

Он, правда, симпатичен.

Вот славный зверек, которого многие почему-то считают хищным! Ну, он борется со змеями, но и наш русский ежик уничтожает змей смертельной хваткой. Ежик от этого не становится хуже, и мангуст не становится. А он еще, в отличие от ежика, больше любит людей, понимает их и готов на любые фокусы, на любые человеческие причуды.

Мне было жаль и безобидную кобру, хотя она красива и отвратительна без меры.

Мне было жаль — очень жаль! — укротителя, который так суетился вокруг нас.

Я спросил через переводчика:

— А зачем вам русский язык? И надпись на русском?

— О-о! Бизнес! Я — деловой человек и все понимаю! — воскликнул укротитель. — Калькутта — большой порт. Много людей! Много моряков! Но русские — самые щедрые! Я прошу у них рупию, дают две. Другие не так… Я специально изучил русский…

Мы дали укротителю три рупии.

Укротитель вновь стал колдовать над коброй. Славный мангуст суетился рядом.

Мы попрощались с укротителем.

— У меня такой праздник сегодня! Рус — хорошо! Империализм — плохо! Три рупии — неделя жизни моей семье! Хинди-руси, бхай-бхай!

Так говорил укротитель, путая речь английскую, русскую и хинди.

Мы пожелали ему счастья.

Орел и вертолет

Машин сейчас всюду много, и потому милиция следит за ними не только с земли, но и с воздуха.

И в Москве, и в других городах над дорогами летают патрульные милицейские вертолеты. Превысил скорость, пошел на неположенный обгон — берегись!

Но вот случай, который мне рассказал знакомый милиционер-вертолетчик.

Их вертолет нес патрульную службу над дорогой Алма-Ата — Фрунзе.

Все было нормально.

Внизу мчались машины — «Волги», «Жигули», «Запорожцы» и грузовые, конечно. Старые попадались — «Победы» и «ЗИМы», иностранные — «мерседесы», «форды», «пежо», «ягуары», «шевроле», а по обочинам — ослики. Влево и вправо по дороге.

С вертолета все видно!

Тут заметил мой милиционер-вертолетчик нарушителя.

Машина «Жигули» зеленого цвета гнала со страшной скоростью!

И мало того, что гнала.

Обгоняла другие машины, вывертываясь от встречных, и даже спокойных осликов пугала: они шарахались в сторону.

— Давай вниз! — сказал он своему помощнику.

Вертолет стал спускаться ниже, но скорости не убавил.

Чтобы не отстать от злополучных «Жигулей».

И вдруг!

Огромная птица со страшными черными крыльями мчалась прямо навстречу вертолету.

Вертолет вывернул влево, выше, опять ниже, но птица спикировала прямо в стекло.

— Садись! — успел крикнуть помощник своему командиру.

В кабине