Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− А как же сейф? Тебе удастся его вскрыть? Я знаю, что у Агиларов непростой сейф…
− В этом нет необходимости, сеньор. Камень завтра извлекут из сейфа. Сеньор де Агилар обещал показать его гостям на фиесте. Там я его и украду. Из комнаты дона Алехандро, прямо на фиесте, и утром отдам вам.
− Вот и прекрасно. Прекрасно, − произнёс граф, и его голос слегка дрогнул, выдавая напряжение. − Только не мне и не утром. Отдашь моему человеку, как только его заберёшь.
− Отдать прямо там? — переспросила Эмбер.
− Да, как только возьмёшь его, сразу передай моему человеку. Он будет на фиесте.
− А… оплата? — спросила она осторожно. — Когда я смогу её получить?
− Тебя будет ждать экипаж за воротами. Как только возьмёшь камень и отдашь моему человеку, то, не мешкая, садись в карету. Я сам тебя встречу и расплачусь.
− Вы разве не будете на празднике, Ваша светлость?
− Нет. Я уже сказал Агилару, что уеду в канун фиесты. Семейные дела в гасиенде, которые не терпят отлагательств.
Как же, как же! Семейные дела! Просто не хочет оказаться на месте преступления!
− Хорошо, сеньор. Но мне нужен будет экипаж, чтобы приехать на праздник. Я буду в несколько другом обличии, − Эмбер обвела рукой своё лицо. — А этот юноша исчезнет в ночь фиесты.
— Почему? Чем плох этот облик? — спросил сеньор Морено.
— Мне понадобятся два облика. Один — чтобы привлечь внимание, а другой — чтобы отвлечь.
− Хм… Хорошо. Я дам тебе экипаж. Надеюсь, ты справишься.
− Я буду очень стараться, Ваша светлость. Всё, чего я хочу, это уехать из Акадии, пока не приняли этот закон. Вы же понимаете, о чём я? — произнесла она, понизив голос.
Граф слегка склонил голову в знак согласия, и на его лице появилась чуть заметная усмешка.
− Вот, держи, − он пододвинул к ней шкатулку. — Это тебе. Открой.
Эмбер подняла крышку и увидела, что внутри шкатулки лежит кошель с монетами, а рядом — чёрная бархатная коробочка.
— Не бойся. Открывай.
Эмбер осторожно взяла её в руки и открыла.
Внутри на белом атласе лежала подвеска. Большой каплевидный бриллиант прекрасной огранки и редкой чистоты. Эмбер подняла удивлённый взгляд на графа, и он произнёс, отвечая на её немой вопрос:
− А ты не думала, что всё может сложиться так, что тебе не придётся никуда уезжать?
− А такое возможно? — осторожно спросила Эмбер.
− Для меня в этом городе мало невозможного. Тут всё зависит от тебя. Что ты готова для этого сделать?
Это был и намёк, и обещание. Граф осторожно прощупывал почву, и она понимала, к чему он клонит. Его амантэ уже слаба, а в Эмбер он увидел новую возможность. И сейчас она для него была, как мустанг, которого нужно оседлать, хотя это и было рискованно. Вот для чего этот бриллиант и намёки графа на будущую спокойную жизнь в Акадии — всё это, как лассо, которое укротитель вращает в своей руке, решая, в какой момент набросить на шею лошади.
Он ждёт, что она заглотит наживку. Он уверен, что она её заглотит. И она должна сделать вид, что всё идёт по его правилам.
− Всё, что потребуется, Ваша светлость, − ответила Эмбер, чуть наклонившись вперёд и изображая заинтересованность.
Она коснулась пальцами бриллианта, чтобы он увидел на её лице алчность и желание обладать этой драгоценностью, ведь граф ждёт от неё именного этого. Его светлость всех женщин меряет одной меркой — они продаются. Кто дороже, кто дешевле… Но ведь такой бриллиант стоит целое состояние. Какой щедрый подарок, надо же! Неужели он во столько оценил её воровские таланты? Его светлость пошёл с козырей, интересно, почему?
− Ну что же. Посмотрим, насколько ты хочешь этого, − произнёс граф, удовлетворившись её ответом, и, указав рукой на коробочку, добавил: — Наденешь его на фиесту. И в следующий раз не приходи ко мне с этим лицом младшего клерка. Тебе оно не идёт.
Он достал из стола конверт из крафтовой бумаги, положил на стол и подтолкнул к Эмбер одним пальцем.
— Вот, держи.
Так вот зачем графу перчатки… Не хочет оставлять никаких следов.
− Что это? — спросила Эмбер, глядя на конверт.
− Неважно, что это, − ответил граф, не сводя с неё глаз. — Важно, что ты должна с этим сделать.
− И что я должна с этим сделать, Ваша светлость? — спросила она, мгновенно отзеркаливая готовность служить.
− Ты возьмёшь этот пакет с собой в Вилла Бланко и спрячешь в комнате сеньориты де Агилар.
− Которой из них? — спросила Эмбер, не выдав своего удивления.
− Оливии де Агилар, − уточнил граф. — В день перед фиестой. И смотри, чтобы никто не нашёл это раньше времени. Всё должно быть похоже на то, что она сама это спрятала, ты понимаешь?
− Более чем, Ваша светлость, − ответила Эмбер и, быстро взяв конверт, убрала его в сумку.
− Сделаешь всё, как надо, и мы всерьёз поговорим о твоём будущем, Эми, − произнёс граф, делая упор на её имя. — Ты же понимаешь, что можешь не быть воровкой? Жить в достатке… Ты достойна большего. Гораздо большего. Подумай об этом.
− Благодарю, Ваша светлость, за доверие и возможности. Постараюсь его оправдать, − пробормотала она, изображая смущение.
И внезапно подумала, что в такой же ситуации с сеньором де Агиларом она бы смутилась по-настоящему. Да что там, она бы сквозь пол провалилась от такого подарка и подобных намёков. Как странно, что с графом она не испытывает ни малейших эмоций, и изображать смущение и покорность ей не составляет труда. Как будто это вовсе не она, а гуттаперчевая кукла, надетая на руку, кивает и приседает, когда нужно. Она, не смущаясь, взяла бриллиант, который, разумеется, не собиралась возвращать, а у сеньора де Агилара едва смогла взять в подарок какие-то ботинки!
И почему-то так некстати представила сеньора де Агилара на месте графа, в этой комнате, и в этой ситуации, и почувствовала, как уши и щёки краснеют от неловкости.
О, Лучезарная! Это ещё что такое!
И следом пришла мысль, а что сейчас происходит в Вилла Бланко? Почему-то захотелось вновь оказаться в кабинете, где сеньор де Агилар собирал своё устройство, и ощутить тишину, безопасность и… что-то ещё. Какое-то внутреннее
