Вот так я осталась с толстым запыхавшимся Барахлюшем, хватающимся за сердце, и тугоумным Горе-Федором со сковородками, а противостояла нам целая армия профессиональных хищников. Наверное, соображалка моя недалека от Горе-Федора, если во времена апокалипсиса я выбираю друзей по широте души, а не мышц. Душой кровопийц не замочишь!

Но дальше все стало еще хуже. В двери ввалился Сопля с истеричным криком:

– Они наступают! Они наступают! – если бы на нем была стандартная балаклава Падальщиков, что мы носим под шлемом, то я подумала бы, что кричит девчонка.

Едва Сопля отбежал от двери, как через нее ввалились еще гости. Но эти были далеко не истеричные, они прекрасно знали, что делают, и более того полностью владели обстановкой. Да они, мать их, всей базой уже владели и пировали вовсю!

– Сопля, назад! – крикнула я.

И вскинула винтовку, уперла приклад в плечо и зажала спусковой крючок. Барахлюш присоединился. А потом и Сопля подполз и встал с нами в ряд. Пули остервенело колотили по ублюдкам, те взвизгивали в ответ и отпрыгивали. Но боль подстегивала их, разъяряла, заставляла снова атаковать и бросаться на путь пуль. Такой вот жестокий замкнутый круг. Зараженные не могли совладать ни с жаждой крови, ни с агрессией, у них не было страха, как не было вообще мозгов, а оттого и не было логики, а потому они кидались прямо под пули. Возле двери уже лежало четверо уродцев с вытекающими на пол мозгами, но их сородичам не было конца.

Зараженные продолжали ломиться через двери цеха, я уже перезарядилась дважды, но еще ни разу не отпустила крючок. Палец затек, плечо ныло в такт глухим ударам приклада из-за отдачи, глаза налились жаром, под носом уже скопилось озеро из потных капель, но ситуация не менялась.

Пули продолжали врезаться в зараженные тела, фонтаны черных брызг уже окрасили всю стену возле двери в пятьдесят оттенков серого, отчего казалось что по стене размазано гавно, как и тот фильм, укравший полтора часа моей жизни, оставив с привкусом блевоты в глотке.

Вдруг одному зараженному удалось вырваться из плена проема двери и он широкими прыжками всего за секунду преодолел расстояние в десять метров, а потом спрятался за одним из принтеров.

– Твою мать! Сопля справа!

– Вижу!

Мы разделили огонь. И это было нашей ошибкой. Нашего с Барахлюшем напора перестало хватать на сдерживание уродцев. Пули продолжали рвать их тела, но противостояние резко потеряло в мощности, когда Сопля отвлекся на проворного зараженного и пытался прикрыть нас с правого фланга.

Тут еще одному зараженному удалось прорваться в момент, когда Барахлюш перезаряжал автомат.

– Федор, слева! – только и успела я крикнуть.

Горе-Федор тут же встал в оборону, держа сковородки наготове. Сковородки против зараженного монстра?! Я сплю? Пусть это будет дурной сон, пожалуйста!

– Сержант, мы в западне! – крикнул Сопля.

И тут словно судьба решила ярко продемонстрировать, что значат эти слова Сопли в реальности, зараженный прыгнул с левого фланга, Горе-Федор размахнулся и мощным ударом врезал ублюдку прямо по голове, тот с визгом взлетел в воздух и дугой пролетел под потолком.

Ни хрена себе! А может, чугунные сковороды в руках Горе-Федора – оружие пострашнее наших винтовок?

А в дверь продолжали валиться уроды, создавалось впечатление, что их там целая река в коридоре. Какого хрена? Почему вы не хотите сожрать кого-нибудь другого? Почему вам надо съесть именно нас?! Это нечестно!

Моя винтовка заглохла, я потянулась к карману и поняла, что у меня закончились магазины. Тяжелый выдох вырвался из моих легких, когда я поняла, что придется принести в жертву самое дорогое, что было на этой базе.

– Господи, прости! – шептала я, доставая из кармана складку бинтов. – Пожалуйста, прости меня за богохульство!

Я вытащила из кармана Горе-Федора литровую бутыль самогона, впихнула в узкое горлышко размотанный бинт, и чиркнула спичкой. В воздух метнулся огненный коктейль и приземлился аккурат посреди толпы кровожадных монстров, клацающих зубастыми пастями. Бутылка разбилась о голову одного из них, горючая жидкость разбрызгалась по сторонам, и огонь охватил сразу шесть особей.

Они завизжали так, что у меня душа в пятки ушла. Я вдруг подумала, что если эти уроды и впрямь имеют мозги, они же будут убивать меня медленно в отместку за эту боль!

А пока в проеме двери царил огненный хаос, из которого торчали синие конечности уродцев, пытающихся сбить пламя со своей горящей плоти, я уже залезла в карман Сопли, достала его последний магазин и отточенными движениями зарядила винтовку в последний раз.

Походу дела я умру здесь сегодня, думалось мне. Потому что нам ни за что не выбраться из западни поварского цеха. Прости, Калеб! Прости, что снова оставляю тебя один на один с эти гавеным миром, который и не собирался нам что-то давать, он только отнимал, грабил, уничтожал нас каждый гребанный день! Прямо как наши предки ненасытно опустошали природный мир снаружи, все им было мало, все не могли утолить свою алчность. Ублюдки! Им-то сегодня похрен – гниют в земле. А мы пытаемся выжить в том мире, что они оставили после себя.

Сопля прикрывал правый фланг, откуда к нам пытались подобраться трое монстров, Горе-Федор размахивал сковородой слева, с каждым ударом ему все больше недоставало сил, а я с Барахлюшем молча решетили плотную горящую массу, за которой к нам рвались еще десятки голодных мертвецов, не страшащихся ни огня, ни гнева божьего. Я поняла, что привела своих новобранцев прямо в пасть чудовищам, я стала причиной их смерти, потому что решила спасти то, что мне дорого на базе, даже ни на секунду не задумавшись над тем, что алтарь может потребовать кровавой жертвы. Хреновый из меня сержант!

Вдруг оглушительный взрыв атаковал мои перепонки, а взрывная волна повалила на пол с такой силой, что выбило воздух из легких. Барахлюш упал рядом, как и Сопля, и лишь Горе-Федор присел на колено, сохранив равновесие. Нас всех оглушило, и казалось, что прошла целая вечность, пока мозги стекли обратно в мыслительную кучу. В ушах оглушительно стучал пульс, я слышала, как мозговые извилины восстанавливали прежнюю форму, скрипучие кости снова соединялись в скелет.

Что это было?!

Зараженные, застрявшие в проеме двери посреди огня, в секунду разлетелись в фарш. Возле меня лежала клацающая голова, еще не осознавшая, что она не имеет тела, возле ног валялись руки-ноги в разную длину, прям как будто в магазине манекенов – выбирай любой размер!

В следующую секунду перед глазами возник зловещий образ Полковника Крайслера, который в данную минуту я готова была расцеловать! Поварской цех заполонили ненавистные Големы, они добивали оставшихся в живых мертвяков. Крайслер опустился передо мной на колено.

– …чнись!… жешь?!

Он что-то кричал мне, я зачем-то начала усиленно жмуриться, словно отключившийся слух мог быть компенсирован острым зрением.