Рэймонд Джей Патриарка, сын скончавшегося к тому времени Рэймонда Патриарки-старшего. В столовой особняка одного из главарей Коза ностра в Медфорде, штат Массачусетс, эта шайка провела легендарный мафиозный ритуал – с прокалыванием пальцев и совместными клятвами на крови, – кульминацией которого стало «посвящение» четверых новых «солдат». Эта церемония была отчаянной попыткой мафиозной семьи уменьшить трения между конкурирующими группировками и восстановить порядок, нарушенный после ареста Анджуло.

«Мы все находимся здесь, чтобы принять новых членов в нашу “семью”, – приветствовал собравшихся председательствовавший на церемонии Патриарка, – и даже более того – чтобы положить начало новой эре. Потому что они присоединились к нашей “семье”, чтобы открыть с нами новую страницу нашей истории». Один за другим новые «солдаты» приносили клятву верности мафии. Каждый выдавливал кровь из своего указательного пальца, чтобы использовать ее в церемонии. «Я, Кармен, хочу вступить в эту организацию, чтобы защищать всех моих новых друзей. Я клянусь никому не разглашать эту тайну и подчиняться, с любовью и омертой[101]». Каждому потом было объявлено, что он теперь стал «братом на всю жизнь», и каждый ответил: «Я хочу вступить в эту организацию живым, а покинуть – мертвым».

Кармен Тортора, как и остальные трое, принес присягу на верность:

«Если я скажу тебе, Кармен, что твой брат поступил неправильно, что он предатель, стукач, что он решил навредить нам и что ты должен убить его, ты сделаешь это для меня, Кармен?»

«Да».

«Любой из присутствующих здесь поступит так же?»

«Да».

«Значит, ты понимаешь суровость нашего братства?»

«Да».

«Действительно ли ты хочешь этого столь сильно и отчаянно? Представь, ты сидишь у постели умирающей матери, и вот, ты должен оставить ее умирать в одиночестве, потому что мы позвали тебя по срочному делу. Ты сделаешь это для нас, Кармен?»

«Да».

В 1990-е эта знаменитая церемония посвящения стала неотъемлемой частью хвалебной оды, неустанно повторяемой Коннолли в адрес Балджера. Но в который раз на пути Коннолли встали упрямые факты. Архивы ФБР доказывают, что Балджер не значится в списке четырех информаторов, которые дали необходимые сведения, позволившие получить судебный ордер на запись мафиозной церемонии. Для достаточного юридического основания своей операции ФБР практически целиком полагалось на другого информатора Коннолли, Сонни Меркурио. Это Сонни сообщил точную информаицию о времени и месте проведения церемонии посвящения, а вовсе не Балджер. В оправдание Флемми нужно отметить, что он-то как раз числился в той четверке информаторов, но его вклад был скромен и не шел ни в какое сравнение со вкладом Меркурио. Тем более что позже и сам Флемми признавал, что в начале осени 1989 года крупицы информации, которые он собрал для Коннолли, появились в его распоряжении только после того, как агент сам рассказал ему о планировавшейся операции. До тех пор Флемми ничего не знал об уже назначенной мафией церемонии. «Он попросил меня проверить все возможные источники и сообщить ему любую информацию, которую только удастся добыть, что я и сделал». Позднее выяснилось, что после того, как Бюро удалось зафиксировать церемонию на магнитофонную пленку, Флемми было сообщено об успехе фэбээровцев – такое разглашение служебной информации, возможно, не удивило Флемми, но в очередной раз нарушило строгие правила ФБР. Кто же сообщил ему об успехе федералов? «Джон Коннолли», – заявит впоследствии Флемми.

Можно сказать, что произнесенная впоследствии торжественная речь Коннолли отражала не только вечное стремление агента к шумихе, но и его желание приукрасить Балджера, даже в ущерб Флемми. Все эти годы Коннолли регулярно дублировал отчеты о каждом из информаторов – приписывая в совершенно одинаковых выражениях одни и те же заслуги одновременно и Балджеру, и Флемми. Единственное различие между двумя отчетами заключалось в том, что они были отпечатаны на разных пишущих машинках. Время от времени чуть различались фразы – и только. Чтобы объяснить такие странные совпадения, Коннолли заявил, что всегда относился к ним обоим как к одному источнику. «Зачастую грань между ними казалась размытой, информация просто поступала – будто из одного и того же источника».

Этот прием был на пользу Балджеру, поскольку не он, а Флемми имел давние личные связи с мафией. Флемми, а не Балджер снимал сливки, добывал информацию, был частым гостем резиденций мафиози. Флемми, а не Балджер позднее мог в деталях описать для Коннолли планировку помещений и схемы этажей. Ларри Дзаннино, Патриарка и другие авторитеты мафии настойчиво пытались заставить Флемми присоединиться к их «семье». Коннолли попросту приписывал чужие заслуги Балджеру, преувеличивал их значение, тем самым защищая своего старого друга из родного квартала.

* * *

Информация о «Ванессе» имела особую ценность, и в отличие от двух других специальных операций по прослушке, упомянутых Коннолли, итальянская закусочная и в самом деле была результатом совместной работы с Балджером и Флемми. Без конфиденциальной информации, слитой ими в ФБР, не было бы никакой прослушки новой мафиозной группировки в Бэк-бэй, и дела о вымогательстве у Дока Сагански.

Но ведь это происходило в самом конце 1980-х, и какую цену пришлось за это заплатить?

Сделка между ФБР и Балджером явно вышла к тому времени из-под контроля. Любая выгода от этого сотрудничества для Бюро не шла ни в какое сравнение с масштабом уступок бандитам и коррупцией. Естественно, подобные аспекты сделки никогда не упоминались в официальных отчетах ФБР. Ежегодные довольно поверхностные отчеты, предоставлявшиеся Коннолли и Моррисом, всегда содержали общие фразы о том, что отношение к Балджеру и Флемми определяется теми же инструкциями, что и отношение к другим информаторам: «Никаких предпочтений. Никаких разрешений на совершение преступлений. Запрещено закрывать глаза на преступления… Информатор обязуется не принимать участия в актах насилия, не использовать незаконные способы получения информации для ФБР, не планировать преступные действия». Каждый год Коннолли ставил свою подпись под отчетом «для внутреннего пользования», в котором утверждалось, что он сделал «миллион предупреждений» Балджеру и Флемми, включая следующие: «Информатору сообщено, что его отношения с ФБР не защищают информатора от ареста или наказания за любое нарушение закона, будь то федеральный закон, закон штата или любой из местных законов, за исключением случаев, в которых криминальная активность информатора согласована с его куратором в соответствии с распоряжениями генерального прокурора». И во всех материалах Бюро, в которых упоминаются Балджер и Флемми, – а это сотни страниц за два десятилетия – не сохранилось ни одного документа, из которого было бы видно, что их преступная деятельность хоть как-то согласовывалась с кураторами ФБР.

Наоборот, Коннолли, Моррис, да и все бостонское отделение ФБР постоянно прибегали к тайным договоренностям, своеобразному списку «поправок», словно приписанному к должностным инструкциям невидимыми чернилами. Все было просто и достаточно прямолинейно. Это был своеобразный сигнал,