— В том-то и дело. На это и делался расчет. Он искренне находит мир прекрасным, и совершенно чужд насилия. И это послужило прекрасной маскировкой для бомбистов. Как многие глубоко цивильные люди, а потомок славного рыцаря Матье де Монморанси именно таков, вряд ли он смог быть столь беззаботен и воодушевлен, зная, что в его ящике с красками лежит взрывное устройство, пусть даже одна лишь его часть.

Но он и не знал этого. Неведомый благодетель обеспечил вдохновенного живописца всем необходимым для работы, в первую очередь, красками. Подменить один ящик другим, таким же, было проще простого.

Художники — народ одновременно наблюдательный и рассеянный. Их внутренний мир устроен не совсем обычно. А потому они легко различат оттенки клочьев пены на гребнях закатных волн, но не заметят, что забыли надеть штаны. И их это совершенно не тревожит.

Но я не художник, и в единый миг привычно фиксирую рисунок мастей и картинок на игральных картах. Конечно, изменения расклада красок в коробке сразу привлекло мое внимание. Заметив мое недоумение, Матье тоже спохватился и сразу поспешил домой ждать посыльного от своего тайного покровителя, дабы узнать, что все это значит.

— Похоже, такое внезапное любопытство нарушило планы заказчика. — Женевьева украдкой поглядела на часы-брелок в виде медальона. — Непонятно только, почему они оставили юношу в живых? Он ведь мог опознать тех, кто готовил покушение.

— Де Шатийон и опознал их. Когда утром пришел в себя. Вернее, труп одного из парочки утренних «плотников», которые пытались отогнать нас от строящегося помоста. К нему домой этот бомбист приходил, напялив парик, но уже без бороды. Однако на висках покойника я потом нашел остатки клея. Так что все сходится.

Я и сам, увы, оплошал. Там, на берегу, не опознал давешнего «незнакомца с деньгами». В тот момент смотрел в сторону — наш художник как раз делал рисунок в профиль. А вот он меня рассмотрел хорошо.

Террористы рассчитали верно. Зацепив адскую машину за пружины стула, они направились в гостевой дом, где уже с нетерпением ждал их Матье. Бедняга и подумать не мог, какая угроза над ним нависла. Маски были сброшены, и мадьяры разделались бы с ним, чтобы избавиться от свидетеля, но «главарь заговорщиков» приказал схватить родича ее высочества и держать вплоть до его возвращения.

— Этим главарем был майор фон Эберфельд? — спросила Женевьева.

— Он самый. Вернее, уже следователь фон Эберфельд. Конечно, Дитрих не встречался с обреченными исполнителями в обычном своем облике. Но в отличие от внешности и поведения, образа действий он никогда не менял. Так что врагам Леопольда жить оставалось считанные часы.

Дальше все шло как по писаному: на авто эрцгерцога майор доставил к дому гроб со своей личиной и со взрывчаткой. Горожане уже собирались к месту будущего преступления, и на улицах было пусто. А даже если бы за те минуты, которые он ехал по городу, кто-то заметил скорбный экипаж, то не удивился бы. У пирса траурную команду ждал катер, дом де Шатийона был как раз по дороге.

Между тем мадьярские бомбисты накачали юного графа виски до потери сознания. Не так много ему было и надо. Но сквозь муть в голове он слышал два выстрела, затем ему сунули пистолет в руку, а дальше прогремел взрыв.

Ты спрашиваешь, почему его не стали убивать? А зачем им было терять время на бедолагу? Он ничего толком не мог рассказать. Единственный, кого он знал, валялся тут же с пулей в голове.

Нет, живой де Шатийон был куда выгоднее преступникам, чем мертвый. Вернувшийся следователь по особо важным делам взял бы его в оборот и раздул грандиозный скандал. Еще бы — родич половины европейской знати — соучастник громкого политического убийства! Любая попытка защитить его выглядела бы, как часть коварного сговора. Газетчики съели бы Матье со шнурками от штиблет, а Герхард фон Эберфельд, увенчанный славой, вернулся бы в Вену и занял там надлежащий высокий пост.

— Браво, Владимир, — похлопала в ладоши баронесса, — великолепно. Жаль только, что Савин опять сбежал. Но я уверена, ты все же его поймаешь. Теперь же, надеюсь, мы сможем вернуться к…

В коридоре послышался стук тяжелой палки и прихрамывающие шаги.

— А вот и мадам, — тихо проговорила Женевьева. — Один мой знакомый сказал, что в полдень ее вызвали во дворец…

— Жени, — усмехнулся Андре, — этим знакомым был я!

— Совершенно верно. Но ты же не хочешь сказать, что мы с тобой незнакомы?

Дверь отворилась, и в кабинет с видом полководца, вступающего в захваченный город, вплыла начальница тайной службы его высочества. Она, не размыкая уст, обвела тяжелым взглядом собравшихся, будто прикидывая, достойны ли они ее речей, а затем, сочтя их достойными, заявила:

— С сегодняшнего дня нет никакой мадам Ле Блан!

— Что?! — переспросил Тарло. — Вы все же решили уйти в отставку?

— Черта с два! Черта с два! Я снова на арене! С сегодняшнего дня есть благородная дама Мари де Ле Блан! Вот так! — Она подняла свой кулачище и потрясла им, должно быть от полноты чувств. — Принц изволил пожаловать мне дворянство. Так что, граф, мы, теперь не только родня, но и, как у вас в России говорят: «одного пола ягодицы»!

— О господи…

— И нечего тут глаза закатывать! Сказано тебе: благородная дама, значит, прими к сведению. У меня теперь и герб свой будет, чтоб ты знал.

— Примите мои поздравления, мадам, — проворковала Алиса. — Вы несомненно осчастливили благородное сословие своим появлением…

— И мои… — начала Женевьева.

— Погодите, это еще не все! — благородная дама развернула ладонь. — Вам, граф, за возвращение ценностей короны и собственности казино пожалована рыцарская степень ордена Святого Шарля. Но за спасение родича ее высочества и всего княжества от крупнейших неприятностей она повышена до офицерской степени. Также Леопольд Каринтийский пожаловал вам орден Железной короны III степени за то, что вы любезно убрали адскую машину унего из-под задницы.

— Строго говоря, это сделал мичман Дженовезе, — уточнил Владимир.

— Он уже произведен в следующий чин и награжден за содействие вам. Кстати, он просится в нашу команду. Но об этом потом.

— А почему лишь третья степень? — возмутилась Женевьева.

— Каков эрцгерцог, такова и степень, — отмахнулась госпожа де Ле Блан. — Впрочем, баронесса легко может повлиять на своего несравненного Польди.

— Ябы с радостью. Но он уехал!

— Это поправимо. Ваши темные делишки замяты, не спрашивайте, как — это не ваше дело. В канцелярии его высочества вы можете получить новый паспорт на имя Эдит Шустер. Полагаю, это имя вами еще не забыто. Если желаете, можете