— Тень, — дарай посмотрел на меня, стремительно шагнул и… платье проверил. — Слава Хаосу, если бы все увидели тебя, этого я бы не вынес.

Ответить я не успела, потому что рядом полыхнуло фиолетовое заклинание морока, причем нестабильное и явно грозящее проблемами всем присутствующим. Это крылатым хорошо, они взлетят, а как с остальными?

Я не выдержала и этой недоучке темной крикнула:

— Шаль накинь!

Мои слова спровоцировали трепетный разрыв оберточной бумаги. Нет, что там, в бумаге, они давно посмотрели, все же любопытство темных леди вошло в легенды, но именно после моих слов вспомнили. Не дожидаясь продолжения веселья, хватаю дарая за руку и вывожу из агрессивно настроенной толпы невест. Моя обязанность — заботиться о его безопасности. Довела до подножия трона, по ступеням он поднялся сам, повернулся к невестам и… промахнувшись мимо трона, так и уселся на лестницу, а затем и вовсе обхватил голову руками и застонал. Решила посмотреть, что ж там такого страшного в молчаливой, но неспокойной толпе невест… М-дя. Как выяснилось, темные леди молча… сражались. Ну, талант Тонкопряда Танмирского был налицо, так как голые невесты сражались с… шалями.

Где-то за окнами истерично выли кровососы, крылатые валились на пол, покидая боевые позиции, а Арвиэль тихо стонал: «Я же не знал, что они это наденут…»

А я смотрела и любовалась видом — красиво. В темно-фиолетовом зале с потолком из сплошной пелены огня дракона, окруженные застывшей, но активно осеняющей себя защитными заклинаниями толпы, бесновались темные леди. Рогатые, с растрепавшимися черными волосами, покрытые капельками крови (бесновались они со знанием дела), вспыхивающие заклинаниями разной силы разрушительности. Откуда-то сверху темной молнией метнулся Хардар, выхватил из неконтролируемого потока дочь СеХарэля и так на руках и унес… улетес… улетел с ней, в общем. Интересно, а где сам крылатый мой начальник?

Хедуши обнаружился рядом со входом, причем копировал позу Арвиэля, то есть обхватил голову руками и чуть раскачивался. Там же простаивал и СеРантар, который не держался за голову, а выговаривал что-то СеХарэлю… И еще там, совсем недалеко, всего в семи темных от моего начальства, стоял СеВраиль… Так вот, этот демон, с яростью глядя на меня, губами выговорил: «Убью… раз семь или восемь… я не жадный!» И мелькнула такая неприятная мысль: это он от меня щедрот душевных набрался?

А в толпе невест нарастал вой, визг, и… столько всего любопытного они о физиологии знают, оказывается. Темные леди были совсем как волны, волны неистовства, ярости, магии… И тут произошло то, о чем я не знала, но чего все явно ждали, потому что демоны не сбежали, а из последних сил удерживали щиты. Сначала полыхнуло ярко-фиолетовым, даже глазам стало больно, затем в центре над темными леди воспламенилась черная звезда. Этот магический символ все увеличивался до размеров крылатого, затем по краям, фактически по граням клубящегося черного, вспыхнул алый свет. И этот свет, словно капли крови, устремился вниз… Леди успокоились мгновенно, тут же посторонились, образуя круг, в центр которого и капал алый свет. Свет образовал лужицу, ну точно как кровь, и вот оттуда… сначала у выплывающей показались витые, украшенные рубинами и алмазиками рога, затем вся голова с замысловатой прической алых волос, а после пред нами явилась сама богиня Страсти.

Великая бессмертная в алом искрящемся длинном, до пола, и закрытом под ворот платье, с алыми волосами, что украшали ее словно изысканный плащ… раскинув руки, торжественно замерла, наверное, ждала чего-то. Глаза ее были прикрыты, на губах полная обещания улыбка, и вся она… богиня, что тут сказать.

— Дети мои! — возвестила великая, открыла глаза, и улыбка ее померкла. — Та-а-ак, — протянула богиня Страсти, — это сколько же я с тем светлым зажигала, если тут уже настолько изменилась мода?!

Движение рукой, и вместо платья на прекрасной богине живописные обрывки ткани. Страсть повторно оглядела невест и возмутилась:

— Нет, я так не умею! Кто создал эти потрясающие вышивки, что кажутся живыми?!

Это был звездный час Тонкопряда Танмирского! Огромный паук тенью метнулся к богине, грациозно склонился, и… все темные как зачарованные проследили за создающейся на их глазах белоснежной с серебряными нитями шалью, по которой искрились и словно стекали капли крови, образуя невероятный узор… И этот узор заиграл, подчеркивая изгибы тела Страсти, едва паук накинул на нее изделие. Тонкопряд действительно был гением!

— Мм-м, — протянула богиня, восхищенно оглядывая новый наряд, — изысканно, оригинально, неповторимо, свежо! Да, теперь неудивительно, что здесь столь скоропалительно изменились тенденции в одежде.

Грациозно изгибаясь, бессмертная пыталась осмотреться, в результате взмахнула рукой, и перед Страстью появилось окованное красным золотом зеркало.

— Восхитительно! — Страсть откровенно любовалась собой. — Теперь можно показать ножки, подчеркнуть талию и грудь. Мастер, после сего… ах да, смотрины у очередного «живого трупа»… Ну да разберемся сейчас. Так вот, мастер, — она повернулась к млевшему Тонкопряду, — вы обязательно должны создать для меня новый гардероб.

В стане невест началось шевеление, пыхнули сине-желтым огнем заклинания красоты, активно наматывались на тела уцелевшие куски шалей… такие оригинальные шали — местами прожженные, местами исполосованные когтями, местами искрящиеся от уничтожающей магии… Магия явно на живых существ была рассчитана, посему только угрожающе искрилась, не в силах причинить вред ткани. Под влиянием атмосферы всеобщей сосредоточенности богиня вспомнила о чем-то важном, мгновенно распылила зеркало, грациозно повернулась к окаменевшему и притворяющемуся ступеньками Арвиэлю и возвестила:

— Да прибудет страсть в ДарГарай! — Перед глазами Страсти что-то вспыхнуло, затем это что-то развернулось огненным списком, богиня прочитала, нахмурилась, и тут же торжественно исправилась: — Да прибудет страсть в ДарГарай и ДакхараГарай! Да здравствуют удовольствие и наслаждение!

Демоны вяло поддержали богиню, видимо все еще находясь под впечатлением от зрелища беснующихся невест. А что, их можно понять, действительно было очень жутко… и щиты у них на пределе уже.

— Где же наш охваченный желанием дарай? — продолжила богиня.

Арвиэль обреченно поднялся, под всеобщими взглядами устало спустился и подошел к Страсти. Грустный такой, хмурый. Чего это с ним? Богиня критично осмотрела демона и вынесла вердикт:

— А вы весьма и весьма… драгоценный наш Арвиэль… хм, вы заняты сегодня? А завтра? А… ах, я и забыла, вы же обязаны принять наследование. — Страсть обиженно поджала губки. — Ну если вы выживете, я заскочу… на огонек в вашей спальне.

И она посмотрела на дарая, а он почему-то на меня. Я ему хорошо была видна, я же осталась сидеть на ступеньках у его трона. Тяжело вздохнув, Арвиэль слегка поклонился богине и глухо ответил:

— Буду рад… лет через двести-триста… четыреста…

В зале послышался шум, даже невесты выразили возмущенное недовольство… Странные они все — отказал и отказал, имеет право, между прочим.