— Я взлечу, — прошипел Мастер Войны. — Я встану, и ты ляжешь, ящер…

— Никакой войны меж нами не будет, — негромко выговорил Тайтингиль. — Никакой войны не будет меж нами перед лицом общей беды. Довольно. Я чувствую, там сварилась пища. Я голоден. Альгваринпаэллир, я бы поужинал рыбой. Твоей… рыбой. И послушал бы твой рассказ.

Дракон нагнул голову.

— Мне есть что сказать тебе, великий дракон, — наклонил голову Тайтингиль.

Могучие лапы с притянутыми простынями крыльев вышагнули на землю, и Альгваринпаэллир покинул свой водный приют.

— Вот оно как, — сказал Евсеич. — Вот оно ка-ак…

— То есть вы типа мир спасаете? — уточнил Юрка. — Эх, если бы не жена и два спиногрыза, я бы…

— Мы спасаем многие миры, — выговорил Тайтингиль. — Великая Паучиха, принесшая потомство, может пожрать весь свет, всю благодать, до которой дотянется. И поэтому было бы верным… выспаться… и завтра отыскать звездный корабль Мастера Войны.

— Ишь ты, — покачал головой Василич. Ему было неловко. — А мы тебя бабой дразнили…

— Сочтемся, — едко ответил звездный воитель и протянул когтистые пальцы за сигаретой.

— Ну тогда чего уж деньги… отвезем. Правда, места там так себе, валуны, болота, выворотни, туда никакой транспорт не ходит. Давайте тогда не чирик… давайте пятерочку. Чисто на топливо.

— Деньги не проблема же, не прроблема, — муркнул Котик. Глянул на Марусю. — А может, пррямо сейчас и поедем, а?

Дальнейшего уединения с северной красавицей орк, честно говоря, опасался не вынести. Чисто физически.

— Может, — подтвердил Мастер Войны.

— Мы двинемся на рассвете, — сказал эльф. — Мы все. Временно мы союзники, и каждый из нас преследует и общую, и свою собственную цель.

— Герой, — тепло выдохнула Маруська Котику в лицо и призывно облизала губы.

— Пашка, стало быть, в озеро и не вернется? — грустно спросил Евсеич. — Не Пашка, извиняюсь… Альварес… Альфа-са… Как вас, прошу прощения…

— Я осс-с-ставлю здесь часть своего могущества, — выговорил дракон. — Рыба будет всегда. Я щедр.

— Без тебя же все не то, — вздохнул Василич. — Вон ты какой оказался. Я нафоткал, дома покажу.

Дракон горделиво расправил крылья.

В восхищенной тишине было слышно, как Мастер Войны скрипнул зубами.

— Кто ж тебе поверит, забудлыга, — хохотнула Маруська, наглаживая Котика по коленке. — Скажут, обопился, с Интернетов картинок накачал. Ладно б змей навроде коряги, которого все видели, а то… Дракон всамделишный!

— Спать, — определил эльф.

Азарт, овладевший всеми существами на следующее утро, не поддавался никакому описанию.

Мастер яро вел «витязя», с ревом прыгающего по камням; грязь хлестала в разные стороны. Местные мужики скучковались на дне кузова и орали военные песни; Маруся никак не могла оторвать от застенчиво ежащегося невыспавшегося орка сияющего взора. Тайтингиль балансировал на середине широкой кабины, на ее крыше, а с воздуха битый болотоход укрывала гигантская тень дракона.

Все что-то кричали, разливая остатки водки; мужики прикидывали крепость тросов; Мастер Войны безостановочно чадил ядреным местным табаком — волновался, хоть виду и не показывал. Пятнадцать километров, перескакивая топи и заводи, камни и поваленные деревья, они преодолели за два часа.

И вот «витязь» остановился.

В совершенно первозданном месте, где не был тронут цивилизацией ни единый лист, ни единая моховая кочка, на валуне красовалась надпись, сделанная краской из баллончика: «Тут был Витя», и дата.

От валуна открывался невероятный вид на идеально гладкое, словно отполированное острое крыло, торчащее из окна болотной воды посреди трясины.

Ирма вздрогнула от дребезга телефонного звонка, спешно схватила трубку. Она ждала, очень ждала один звонок.

Она надеялась, что позвонит эльф.

Эльф.

Позвонит.

Нет.

— Яков Ааронович. — Женщина проговорила в трубку имя главы московских гномов. — Или Иван Андреевич, как вам удобно…

— Абсолютно не важно, Ирма Викторовна, — мягко проговорил король-под-Москвой. — Звоню, чтобы выразить вам свое почтение и благодарность за сделку.

Накануне Ирма с наслаждением продала ему спорную территорию, на которой Васька Брови стал должником Мастера Войны. Ей расхотелось самой вести стройку, ну совсем; а достопочтенный дверг сразу предложил хорошую цену.

— Спасибо, — отозвалась она.

— Все ли у вас ладно? — заботливо спросил Иван Андреевич.

— Да…

— Ни в коем случае не волнуйтесь и не переживайте. Не нужно. Все обязательно будет хорошо. Просто верьте. Верьте.

— Я верю, — сказала Ирма. — Иначе просто невозможно жить.

Ей не работалось.

Ирма вяло выполняла повседневные обязанности, просматривала какие-то документы, ездила на какие-то встречи, говорила с какими-то людьми. И постоянно стискивала в руках горячий от напряжения айфон. Сумасшедшая троица исчезла на необъятных просторах Русского Севера и не отзывалась на звонки.

Телефоны были недоступны или не отвечали.

Впрочем, Ирма звонила в основном Котику. Тайтингиля она беспокоить почему-то опасалась… особенно после его слов.

Да, ей хотелось быть любимой. Но признание эльфа, такое сложное и без дураков пафосное, замешанное на смерти и воскрешении, на долге и битве, на дрожании рубежа миров, потрясло ее. Оно оказалось почетной, но тяжелейшей ношей, к которой надо было еще привыкнуть. Как будто в ней что-то изменилось, изменилось совсем.

Она убедилась в этом окончательно, когда на днях в приемной маститого партнера столкнулась с референтом Олегом.

Олегу было двадцать шесть; он отрастил волосы до талии, а в свободное время занимался ролевками, косплеем и качался; он спал с Ирминым партнером — и иногда с ней. Это был один из наиболее предпочитаемых любовников, ценимый за способность создавать потрясающий антураж. Олег не особенно сосредотачивался на женщине, но зажигал свечи, звал в увешанную щитами и мечами квартиру и изъяснялся на эльфийских языках.

Вот и теперь Олег, отвесив ведро цветистых комплиментов, снова пригласил Ирму на свидание…

Просто пригласил. И получил решительное «нет». Которое далось Ирме с лету и без каких-либо сомнений. В ее душе ничто не всколыхнулось.

Ирма чуть не расхохоталась парню в лицо, вспомнив, каков на самом деле эльф. Эльфийский витязь. Настоящий.

Ей не работалось и не развлекалось; но она планировала и готовила день рождения дочки, соединенный с помолвкой.