твердой решимости довести дело до конца.

Глава 68

Внимательный наблюдатель наверняка не пропустил бы элегантно одетого джентльмена, проходящего досмотр в терминале Е бостонского аэропорта Логан. Он отметил бы, что ему за шестьдесят, у него темные волосы, начинающие седеть на висках, и аккуратно подстриженная бородка с густой проседью. Одет пожилой господин был в голубой блейзер и белую рубашку с распахнутым воротом, из нагрудного кармана выглядывал алый шелковый носовой платок. У него были ярко-голубые глаза и открытое, веселое, румяное скуластое лицо. На руке висело черное кашемировое пальто, которое он положил на ленту транспортера вместе с часами и туфлями.

Пройдя досмотр, джентльмен быстро направился по коридору и остановился у книжного магазина возле выхода номер семь. Войдя внутрь, подошел к полкам с триллерами и обрадовался, увидев новую книгу Джеймса Роллинза. Взял книгу, прихватил еще свежий номер «Нью-Йорк таймс» и, подойдя к кассирше, приветливо поздоровался. Судя по акценту, джентльмен был уроженцем Австралии.

Выйдя из книжного магазина, австралийский гость уселся в кресло возле выхода и развернул газету. Он просматривал международные новости и материалы о событиях внутри страны, переворачивая страницы быстрыми, точными движениями. В разделе, посвященном событиям в Нью-Йорке, его внимание привлекла заметка под заголовком «Выстрелы в поезде компании «Армтрек»».

Пожилой джентльмен быстро пробежал ее глазами, не упустив ни одной детали. Мужчина подвергся нападению в поезде «Озеро Шамплейн», отходившем от вокзала Пенн-стейшен. Свидетели сообщили, что стреляла пожилая женщина, а несостоявшаяся жертва выпрыгнула в окно и скрылась в туннеле. Тщательные поиски не принесли результатов: ни личность нападавшей, ни орудие нападения установить не удалось. Ведется полицейское расследование.

Он перевернул страницу и углубился в чтение редакционной статьи. Время от времени лицо его хмурилось: очевидно, он не соглашался с тем или иным замечанием.

Внимательный наблюдатель — а таковой, несомненно, имелся в этом зале — решил бы, что богатый австралиец просто читает газету в ожидании своего рейса. Однако приятное и несколько рассеянное выражение на лице пожилого джентльмена было не более чем маской. Внутри же у него все кипело от бессильной ярости, смешанной с досадой на самого себя. Весь его мир был перевернут вверх ногами, все тщательно продуманные планы расстроены. У него ничего не получилось: шоу «Дорога в ад» провалилось, Констанс Грин все еще жива.

Улыбнувшись, он раскрыл спортивный раздел.

Выходит, Констанс не покончила с собой. Как же он мог так просчитаться? Она должна была совершить самоубийство: на это указывало все, что он знал о человеческой природе. Она была уродом, к тому же психически неустойчивым. Разве не она несколько десятилетий ходила с завязанными глазами по краю пропасти безумия? А он дал ей толчок — причем весьма ощутимый. Почему она не упала? Он отнял у нее все, на что она опиралась в жизни, лишил ее малейшей поддержки, разрушил все, во что она верила. Он отравил ее существование нигилизмом.

С грубой поспешностью сорвал цветы юности,

Легко овладев ею, хрупкой и нежной.[154]

Всю свою долгую, лишенную событий, проведенную в затворничестве жизнь Констанс плыла по течению, не зная, в чем смысл ее существования. И Диоген вдруг с горечью осознал, что дал ей то, чего не смог дать никто другой, — цель, ради которой стоило жить. Она поняла, в чем ее предназначение. В том, чтобы убить его.

В другой ситуации это нисколько бы его не обеспокоило. Те, кто хотел помешать ему — а такие люди, несомненно, были, — не успели предпринять вторую попытку. Они смыли свои грехи собственной кровью. Но Констанс была другой. Он никак не мог понять, как она вычислила, что искать его следует в поезде. А может, она шла за ним по пятам от самого музея? И он до сих пор со страхом вспоминал, с каким самообладанием, с каким потрясающим спокойствием она в него стреляла. Она вынудила его выпрыгнуть в окно, трусливо бежать, оставив в купе чемодан с драгоценным содержимым.

К счастью, его паспорта, бумажник и кредитки лежали в кармане. Полиция, конечно, выяснит, что чемодан и другой багаж принадлежат Мензису, но не сможет установить имя, под которым он продолжил путешествие. А это имя было мистер Джералд Боском, проживающий в Сиднее, в районе Саут-Пенрит. Теперь же пора прогнать все посторонние мысли, все сомнения и воспоминания и составить план дальнейших действий. Он закрыл спортивный раздел и открыл раздел, посвященный бизнесу.

Не мысли о добре и зле — слепая ярость

Владеет существом ее, взывая к мести.[155]

Опознать его способна только Констанс Грин. И она представляет для него реальную опасность. Пока она будет его преследовать, он не сможет укрыться в своем убежище и собраться с силами. Но еще не все потеряно. В этот раз он потерпел поражение, по крайней мере частичное, но у него впереди долгая жизнь, он еще успеет придумать новый план и осуществить его. Второй неудачи не будет.

Но пока она жива, он не сможет чувствовать себя в безопасности. Констанс Грин должна умереть.

Мистер Джералд Боском раскрыл новый роман и углубился в чтение.

Ее убийство необходимо тщательно продумать.

Его мысли обратились к бизонам, обитающим на мысе Доброй Надежды, — самым опасным животным, на которых охотится человек. Загнанный бизон, используя особую стратегию, способен из дичи превратиться в охотника.

Он продолжал читать, а в голове его постепенно оформлялся план. Он тщательно обдумал все варианты, отверг их один за другим и, наконец, — на шестой главе — нашел прекрасное, как ему показалось, решение. Его план обязательно сработает, он обратит ненависть к нему Констанс против нее самой.

Положив в книгу закладку, он закрыл ее и сунул под мышку. В соответствии с первой частью плана он должен себя обнаружить — чтобы понять, удалось ли ей проследовать за ним сюда. Он больше не может полагаться на случай, не может довольствоваться догадками. Он должен знать наверняка.

Он поднялся, повесил пальто на согнутую в локте руку и зашагал по терминалу, вроде бы небрежно поглядывая по сторонам, а на самом деле внимательно всматриваясь в лица пассажиров, которые входили в зал и выходили из него, спеша по своим ничтожным делам, образуя серые волны — целые наслоения серого цвета, серую бесконечность. Когда он проходил мимо книжного магазина, его взгляд задержался на небрежно одетой женщине, покупавшей номер «Вог»: на ней была белая блузка и коричневая шерстяная юбка с африканским орнаментом, шея обмотана