Длинное копье со свистом рассекло воздух. Халльвега переместилась левее. Попутно подцепила носком ноги цепи и закрутила ту вокруг себя. Стальная цепь туго обмотала ногу до колена и обратно вниз. Кончик остался болтаться, ограничивая подвижность, но не так, как это делали двухметровые оковы.

Танец со смертью длился вечность. Халльвега избегала принимать прямой бой, постоянно уклонялась и уходила в сторону. Иногда наносила ответные удары, когда замечала, что враг открывается. Не рисковала понапрасну, не совала голову в петлю. Та болела, но держалась, заткнувшись перед желанием жить.

Ее противник злился. У него не получалось достать до противной девчонки. Всего пару раз копье попало по потрепанной броне. Из них часть атак скралась защитой доспеха, и лишь малая часть коснулась тела.

Он начал допускать ошибки, стал метаться словно раненый зверь. Удары стали яростнее, атаки безумнее и безудержнее. Халльвега едва успевала реагировать на участившиеся удары. Голова кружилась, ее начало подташнивать от всей этой беготни.

Она не выдержит так долго. Не протянет. Сил нет, перед глазами начинает все плавать, черные круги возникали и пропадали, грозясь отправить в небытие.

Понимая, что другого варианта нет, Халльвега решилась на агрессивный выпад. Оставалось подгадать время и пойти в атаку тогда, когда противник не ждет, привыкнув к ее оборонительной позиции. Своеобразная обманка, о которой ей говорил Ятран во время тренировок. Враг ждет одного, а получает совсем другое.

Во время одной из атак, она поднырнула под руку, пропуская копье сверху. Сейчас! Резво дернулась наверх, мягко спружинив на ногах. Кинжал полоснул по горлу, кровь брызнула в сторону. От возможного ответного удара сдвинулась в сторону, сменила положение кинжала и воткнула его по самую рукоять в бок противника. Повела наверх. Рисковать и бить в ребра не стала. Был шанс попасть в кость и лишиться драгоценных мгновений.

Выдернула кинжал, отскочила в сторону. Ноги подогнулись, однако она удержалась, пошатнувшись. Развернулась, вскидывая кинжал. Готовая из последних сил отражать атаку.

Алая жидкость брызнула из глубокой раны, заливая без того грязный пол. Мешки с цементом и строительный мусор после схватки разлетелись по всему помещению. Разруха стала полной.

Халльвега проводила взглядом тело. У Такселя подогнулись ноги, руки не успели взлететь к горлу, как опали вниз. Парень покачнулся, захрипел и завалился набок. Со звоном возле распростертого тела упало копье. Эхо подхватило и долго берегло последние звуки битвы.

Вскоре и оно затихло. В доме воцарилась мертвая тишина.

Халльвега тяжело дышала. Круги перед глазами не думали пропадать. В ушах звенело от напряжения и, скорее всего, сотрясения. Приложили ее знатно там, в переулке.

Поперхнувшись оседающей пылью, шмыгнула, закашлялась. В изнеможении опустилась на одно колено. Острое лезвие клинка смотрело на тело, лежащее в двух метрах впереди. Таксель не двигался.

Мертв? Или притворяется?

Девушка бегло осмотрелась по сторонам, старательно удерживая неподвижного противника в поле зрения. Попятилась в сторону ближайшего дверного проема. Натянутые струной нервы, казалось, отчетливо звенели. Если он сейчас встанет, окровавленный, она вполне может съехать с катушек.

Пожалуйста, пусть он будет мертв. Пусть останется лежать здесь. Пусть ей удастся вырваться из этого ада. Она больше никогда не будет такой наивной и доверчивой!

Желание полезть на улицу прямо через ближайшее окно пришлось глушить на корню. Тут высоко, а она не в том состоянии, чтобы скакать козликом по карнизам. Ей нужна лестница.

Цепь звенела по ступеням, размотавшись еще на пол метра. Нога немилосердно болела, отказываясь сгибаться, чтобы спустить свою хозяйку вниз. Наконец, круговая спираль закончилась. Вот и дверь.

Халльвега дернула ручку. Заперто. Проклятье! Пришлось крутить головой по сторонам, попутно прислушиваясь ко всем звукам. Упрямая фантазия пыталась нарисовать фигуру на верхушке лестницы, а уши — услышать тяжелую поступь. На ее счастье вокруг тихо.

Окно справа от двери, прикрытое полупрозрачными занавесками подманило к себе. Бегло осмотрела на наличие рукоятей, пальцы ощупали раму. Ничего.

Не задумываясь, выбила рукоятью своего клинка стекло. Удобный эфес сохранил кожу неповрежденной. Волшебный подарок.

Спотыкаясь и цепляясь за края дорожек и редкие кустики куском цепи, заковыляла прочь от дома. Через каждый шаг оглядывалась назад, бросая долгие взгляды на темные окна. На их фоне мерещилась кровавая фигура с копьем в руке. Только это видение заставляло переставлять ноги.

Впереди кованные ворота, ведущие на оживленную улицу. Она знает это место. Один из участков тех сумасшедших, кто участвовал в постройке темного прохода. Места, где ей чуть не проломили череп.

Пальцы обхватили стальные прутья. Халльвега подергала решетку. Заперто.

Калитка. Хромая, доковыляла до той. Снова закрыто. Что же делать? Перелезть через забор она не в силах. Если только…

Халльвега прошла вправо. Туда, где заканчивались врата и начинался основной забор. Возле столба до ближайшего прута щель оказалась больше, чем в других местах. Ей вполне по силам пролезть.

Прохожие останавливались и смотрели в оцепенении на окровавленную девушку, пытающуюся выбраться из-за стального забора на улицу. Когда ей это удалось, ближайшие авантюристы откатились в сторону.

Халльвега обернулась через плечо на забор, сквозь прутья которого виднелся ухоженный цветущий сад. За ним скрывался светлый дом с черными провалами окон, как самый большой кошмар в ее жизни. Собрав остатки сил, и физических, и моральных, заковыляла прочь. Как можно дальше от этого ужасного места.

Прохожие провожали взглядами, приближаться не спешили. Окровавленный клинок в опущенной к земле руке говорил красноречивее любых слов.

Звон цепи по плитам мостовой сопровождал каждый шаг. Движение давалось с трудом. Однако она не могла остановиться. Пока есть шанс, что ее вновь настигнет недавний кошмар, надо убраться как можно дальше. В баню. Там ее не тронут. Зафиру точно не даст.

— Остановись!

Окрик сбоку прозвучал слишком громко, полоснув ножом по нервам. Халльвега резко развернулась в сторону кричавшего. Клинок взвился вверх, безошибочно уткнувшись в грудь насильника.

— Не делай глупостей, девочка. Убери оружие, — голос, теплый. Не такой, как там, в доме.

Халльвега чуть помотала головой, зажмурилась ненадолго. Когда открыла глаза, видение Такселя пропало. Перед ней высокий мужчина в светлых доспехах. Эмблема города выгравирована возле ключицы на нагруднике. Гвардеец.

Клинок опустился к земле. Халльвега несчастно смотрела на гвардейца, пока тот неспешно и осторожно подходил к ней.

Блюститель порядка отошел от женщины, которая, видимо, привела его сюда. Остановился в шаге. Сам оружие не доставал, однако держался настороже.

Светло-песочные волосы треплет ветер, которого почему-то совсем не ощущает кожа. Халльвега впервые ощутила спокойствие, виной которому стал незнакомый гвардеец. Удивительно располагал к себе одним своим видом. Интуиция, предупреждавшая ее о Такселе, здесь мягко говорила о