Тут я вспомнила, зачем, собственно, хотела увидеть Рина и торопливо зачастила:

– До меня тут слухи дошли! Представляешь? Шеркей увеличил вознаграждение до полутора тысяч! Вот только оборотни уже не хотят со мной связываться, а, по словам Остина, по мою душу едет кто-то совсем отмороженный. Ты не знаешь, кто именно?

Азарин воспринял смену темы без особого восторга. Задумался, отрицательно качнул головой и недовольно уточнил:

– Это Остин тебе сказал?

– Да.

– А он не мог… Скажем, преувеличить?

– Вряд ли. – Я бы тоже предпочла счесть это глупой шуткой, но что-то внутри меня было стопроцентно уверено, что Остин не солгал и не приукрасил. – У меня предчувствие.

– Даже так? – Азарин нахмурился. – И что оно говорит?

Я неопределенно пожала плечами. Ничего такого оно не говорило, просто намекало, что не закончится наш конфликт с Псом мирно, что-нибудь да произойдет.

– Ладно, разберемся. – Азарин неожиданно мягко улыбнулся и взлохматил мою челку. – Чудо ты в перьях. Давай к себе спать, завтра очень насыщенный день.

Я почувствовала, как за моей спиной раскрылся портал, но тут Азарин ухмыльнулся и добавил:

– И кстати, выговор тебе. С занесением в личное дело.

– За что?

– Тебе по пунктам? – Он искренне удивился тому, что я не понимаю, а когда я насупилась и сложила руки на груди, перестав его обнимать, то милостиво пояснил, при этом не переставая ухмыляться: – Во-первых, нахождение вне стен общежития после отбоя. Во-вторых, провокация трех курсов разом и создание крайне опасной ситуации. И в-третьих…

На этом месте инкуб оскалился уж совсем кровожадно (но не по-настоящему, это я видела), склонился ниже и проговорил мне прямо в лицо:

– Доведение своего и без того нервного жениха до срыва. А это, я тебе скажу, удавалось очень немногим, и я очень сердит.

Ага. Сердит он. А я крайняя, да?

– Рин, ты не прав! – Я вздернула подбородок и ткнула пальчиком ему в грудь. – Но объяснять я тебе ничего не буду. Я обиделась. Все, привет.

И пока впавший в ступор от моей наглости милорд ректор не перехватил и не вынудил объясняться, я юркнула в портал и выскочила из него прямо на свою кровать в общежитии. Ай! А что так неровно? Ну вот… испачкала покрывало обувью.

– Я не понял! – донеслось до меня возмущенное восклицание из незакрывающейся воронки портала. Затем в ней показалось недовольное лицо демона, и он, найдя меня взглядом, хмуро поинтересовался: – Мика, что за заявления?!

– Спокойной ночи, милорд ректор. – Я принципиально отказывалась продолжать тему, из-за которой мне впервые в жизни объявили официальный выговор. Села на кровать и жестом попросила его выйти вон. – Вы правильно заметили, уже очень поздно, а мне завтра очень рано вставать на занятия. Не могли бы вы не мешать мне готовиться ко сну?

– Микаэль? – Лицо инкуба окаменело, и он, вместо того чтобы выполнить мою очень даже вежливую просьбу, шагнул в мою комнату и проявился в ней целиком.

Кстати, все в той же боевой ипостаси…

Подошел ко мне, сложил руки на груди, недовольно цыкнул языком, когда вместо раскаяния увидел на моем лице недовольно поджатые губы и хмурую складку на лбу.

– Так. Мы обиделись, что ли?

Отказываясь поддаваться на провокацию, я тоже сложила руки на груди и предпочла рассматривать противоположную стену. Клара так и вовсе замерла на шкафу, решив изобразить чучелко.

Однако демон не сдавался.

– А на что мы обиделись, могу я узнать? – Тон Азарина стал тихим и ласковым, что вызвало мое откровенное неприятие. – Неужели я в чем-то не прав?

Не удержалась и отправила демону хмурый взгляд.

– Да, ты не прав!

– И в чем же?

Ласковость тона зашкалила, и меня это разозлило окончательно. Я подскочила, ткнула демона пальцем в грудь снова и прошипела:

– Как минимум в двух пунктах из трех! Я признаю свою вину по первому пункту, но в остальных я не виновата! Если твои студенты настолько безголовые, что лезут туда, куда их не звали, это не моя проблема, а их! И если ты настолько неуравновешенный, что, не разобравшись в ситуации, готов ревновать меня даже к девчонкам, то…

Договорить мне не позволил перехват руки и злобное, угрожающее рычание демона, которому мои слова почему-то пришлись не по душе. Что такое? Правда глаза колет?

– Я ур-р-равновешенный!

– Вижу. – Я высокомерно приподняла бровь. – Руку отпусти, больно.

Азарин руку мою отпустил. Но добрее от этого не стал и прожигать взглядом не прекратил.

Ругаться я никогда не любила, да и не умела, так что предпочла просто обозначить свои позиции.

– Милорд ректор, а вам к себе не пора?

– Мика!

– Что?

– Прекрати!

– Прекратить что?

– Дхар!

Вместо объяснений в стену полетел черный пульсар, меня пришпилили к полу взглядом, в котором бушевала первородная Тьма, а затем…

Демон развернулся и скрылся в портале.

Мило.

То есть он признает, что я права? Вот только…

Повернув голову к стене, скривилась. Вот как я объясню парням, когда они вернутся с учебы по обмену, что между нашими комнатами теперь дыра размером с голову? Орочью. Хорошо они сейчас оба отсутствуют…

– Мика, ты сумасшедшая… Зачем?

– Потому что он не прав! – Заведясь с пол-оборота, когда Клара оживилась и попыталась вступиться за Азарина, я повернула голову к фамильяру и тихо процедила: – А будешь за него вступаться…

– Не буду!

Не знаю, что прочла в моих глазах Клара, но на попятную пошла моментально. Даже крылья вперед выставила, словно это могло ей помочь.

Наивная…

Усмехнувшись, при этом почему-то почувствовав себя невероятно одинокой и всеми брошенной, я плюнула на приличия и завалилась на кровать прямо в одежде, скинув лишь обувь.

Никто меня не любит, никто не понимает и не поддерживает…

Ну и ладно! И не надо! Дождусь весны и… И всем докажу! Все докажу!

Шмыгнув носом, обняла себя руками и закрыла глаза. Скоро, очень скоро…

Нетерпеливо отсчитывая секунды, потомственный опекун Кларисса с трудом дождалась, когда пробуждающаяся аватара уснет и, клювом приоткрыв окно, вылетела в ночную тьму. Что-то шло не так. Очень сильно не так.

Неужели бабуля была прав, и богиня уже вовсю рвется во внешний мир, устав ждать контрольного дня? А как же правила? Как же запретные печати? Неужели они уже не властны над праматерью и она досрочно проявляет волю?