Тем временем Джек Кениг начал свою речь:

— Как уже знают некоторые из вас, вчера в Вашингтоне было принято решение сделать короткое заявление для средств массовой информации и показать по телевидению фотографию Асада Халила. В заявлении говорится только то, что он подозревается в международном терроризме и разыскивается федеральными властями. Никакого упоминания о рейсе сто семьдесят пять. Заявление и фотография появились вчера в одиннадцатичасовых «Новостях» — некоторые из вас могли это видеть. А сегодня заявление и фотография появятся в газетах.

Все молчали, а капитан Штейн, решив продемонстрировать, что он здесь тоже начальство, объявил:

— Мы создаем оперативный штаб на двадцать шестом этаже. Все, кто задействован в этом деле, переедут в помещение штаба и заберут с собой необходимые документы. Все, что имеет отношение к делу, будет поступать туда — документы, фотографии, карты, вещественные доказательства и все такое прочее. Впредь до дальнейших указаний сотрудники ОАС смогут присутствовать только в трех местах: в оперативном штабе, в постели или на задании. Однако не торчите подолгу в постели. — Капитан оглядел присутствующих и добавил: — Отлучаться можно только в том случае, если кому-то понадобится присутствовать на похоронах. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было, и он продолжил:

— Конкретно для этого дела в ближневосточный отдел будут откомандированы пятьдесят агентов из различных спецслужб. Еще около сотни мужчин и женщин будут заниматься этим делом на территории Нью-Йорка плюс несколько сотен агентов по всей территории США и за границей.

И так далее.

Следующим взял слово лейтенант Майк О'Лири, из отдела разведки Департамента полиции Нью-Йорка. Он сказал несколько слов о Нике Монти, который служил в разведке, и, по ирландской традиции, рассказал забавный случай из его жизни, который, возможно, сам и придумал.

Мало у каких полицейских организаций имелись собственные разведывательные службы, но Нью-Йорку, с его бурной политической жизнью, просто необходимы были подобные подразделения. Разведывательный отдел Департамента полиции Нью-Йорка был создан в двадцатых годах, во время так называемой «красной опасности». Его сотрудники охотились за местными коммунистами, а тем даже нравилось, что ими занимается полиция. Больше на них никто не обращал внимания, ну разве что ФБР.

За многие годы деятельность отдела изменилась, и в настоящее время разведчики недолюбливали сотрудников ОАС, считая их конкурентами. Однако Майк О'Лири заверил присутствующих, что его организация будет самым тесным образом сотрудничать с нами. Но я-то нутром чуял, что если его люди ухватятся за какую-то ниточку, то мы об этом никогда не услышим. Правда, если быть честным до конца, если за ниточку ухватится ФБР, то и О'Лири никогда не услышит об этом.

Лейтенант О'Лири благословил нас всех и сел. Ирландцы еще те болтуны. В том смысле, что вы знаете, что они лгут, они знают, что вы знаете о том, что они лгут, однако продолжают лгать с такой убедительностью и энергией, что некоторые даже начинают им верить.

Следующей была очередь Роберта Моуди, начальника отдела детективов Департамента полиции Нью-Йорка. Он сказал:

— Мои детективы будут держать глаза и уши открытыми, хотя v них полно и своих дел, но я уверяю вас, что четыре тысячи мужчин и женщин будут постоянно носить с собой фотографию предполагаемого преступника, а все, что выяснят, они тут же сообщат в оперативный штаб.

Я подумал, что и этот парень несет чушь.

Свое выступление Моуди закончил словами:

— Если он находится в одном из пяти районов Нью-Йорка, то у нас есть хороший шанс узнать об этом, и мы его возьмем.

Подтекст этих слов был таков: мы утрем нос федералам и возьмем Халила, а они узнают об этом из утренних газет.

Капитан Штейн поблагодарил Моуди и добавил:

— Я также получил заверения комиссара полиции в том, что перед выходом на дежурство все полицейские в штатском будут проходить инструктаж. Сегодня комиссар проводит совещание со всеми начальниками полиции соседних округов и городов с целью заручиться их поддержкой. А это означает, что свыше семидесяти тысяч представителей правоохранительных органов будут заняты поисками одного человека. Предстоит самая крупная в истории Нью-Йорка охота на преступника. Основное внимание мы уделим ближневосточным общинам. — С этими словами капитан Штейн передал слово Габриелю Хейтаму.

Тот встал и оглядел зал. Будучи единственным из присутствующих арабом и мусульманином, он мог бы слегка свихнуться от всех этих разговоров, но после многих лет работы в отделе разведки Департамента полиции Нью-Йорка, а затем в ОАС, сержант Габриель Хейтам оставался невозмутимым. Помню, он как-то сказал мне: «Мое настоящее имя Джабраил, но никому не говори об этом. Я называю себя Габриель, потому что хочу сойти за протестанта англосаксонского происхождения».

Мне нравился этот парень, обладавший чувством юмора, а Габриелю просто необходимы были хорошее чувство юмора и чувство уверенности в себе, чтобы делать то, что он делал. Я хочу сказать, что не так уж трудно быть арабо-американцем в Нью-Йорке, однако надо обладать большим мужеством, чтобы быть арабо-американским мусульманином и работать в Ближневосточном отделе ОАС. Интересно, что Габриель говорит своим единоверцам в мечети? Что-то вроде: «Привет, Абдулла, я прошлой ночью арестовал двух арабов». Маловероятно.

Сержант Хейтам руководил подразделениями наружного наблюдения, детективами из Департамента полиции Нью-Йорка, прикомандированными к ОАС, которые выполняли сложную работу, ведя наблюдения за подозреваемыми в связях с экстремистскими организациями. Его ребята сутками торчали возле домов, фотографировали, вели записи с помощью аппаратуры подслушивания, следовали за подозреваемыми на машинах, в метро, в поездах, в автобусах и пешком — то есть выполняли ту работу, которую не могло или не хотело выполнять ФБР. Работенка еще та, но это был насущный хлеб для Особого соединения. На все это тратилось много денег и времени, а ближневосточные общины не испытывали радости от того, что постоянно находятся под наблюдением. Но, как гласит пословица, «если ты не сделал ничего плохого, то и беспокоиться тебе не о чем».

Габриель проинформировал нас:

— В период между пятью часами вечера в субботу и настоящим моментом «наружка» отказалась от прикрытия и, что называется, прошерстила весь город. Нам удалось получить ордера на обыски, позволяющие перерыть все, за исключением спальни мэра. Мы допросили по месту жительства и по месту работы около восьмисот человек — гражданских лидеров, подозреваемых и даже религиозных мусульманских лидеров.

Я не смог удержаться от реплики:

— Если сегодня к полудню мы не получим заявления как минимум от двадцати адвокатов Арабской лиги защиты гражданских прав, значит, ты занимаешься не своим делом.

Все посмеялись над этой шуткой, даже Кейт, а Габриель ответил мне:

— Послушай, мы потрясли и адвокатов Арабской лиги. Теперь они для защиты своих прав нанимают еврейских адвокатов.