вы больно. Так вот, в ту пору я получил этот мир. Дел натворил, конечно, пока ума не набрался.

-Скажи уж – пока мир чуть не угробил, - муркнул из-под моей руки Фимка. Он так и сидел на моих коленях, намурлыкивая какую-то песенку. –Я помню, как тут весело было, когда из подпространства Черный Властелин вылез. Если б не драконы – пропал бы мир. И ты с ним вместе. И далась тебе тогда эта Каталина!

-Что б ты понимал, кошак щипаный, - беззлобно хмыкнул Феллен. – Ты сам-то в ту пору за кошками не увивался ли? Помню, какие загулы были! Еле – еле до дома доползал!

-Нашел, что вспоминать, - фыркнул Фимка. – Мне так природой завещано! К тому же в то время я был котом. Это из-за тебя с твоей Каталиной меня в школу фамилиаров засунули. А нечего было меня разумным делать!

Феллен только улыбнулся. Дотянулся до кота, потрепал по бежевой макушке.

-Должен же я был удивить девушку, - сказал он. –А ты был таким милашкой, когда отсыпался после загула, что я не удержался…. Покрасоваться хотелось, показать, какой я умелый и талантливый. Вот только Каталине это было без надобности.

-А Каталина – она кто? – вылез Ветерок, оторвавшись от созерцания нарядной пихточки. Она так и стояла в простенке между окнами, благоухая смолой.

-Каталина? О, это была самая красивая выпускница Школы Демиургов, -улыбнулся Феллен. – Впрочем, она и сейчас есть. Только теперь она – магистр, преподает в той самой школе. Научный руководитель нашего Петериса. Впрочем, это совсем неважно. Важно то, что в попытках добиться внимания красавицы, я создал некий…. М-м-м…. некое изделие из золота и драгоценных камней. Хотел подарить его даме своего сердца, но увы! Каталина мечтала о тиаре Повелительницы Светлого Мира, только нужных сил для этого у нее не было, как Демиург, Каталина слаба. И тогда я, ослепленный своими чувствами, создал артефакт, дающий возможность управлять гармонией Мира. Преподнес на блюдечке с каймой из драгоценных камней. Вот только не учел, что красавица напрочь лишена музыкального слуха….

Он обвел притихших нас настороженным взглядом, убедился, что мы не смеемся. И продолжил:

-Она высмеяла мой подарок, сказав, что он годится лишь для комедиантов. Что я мог бы придумать что-нибудь получше, чем шишку из золота и драгоценных камней. И ушла, взяв под ручку Темного Властелина.

-И что было потом? –осторожно спросил Шерридар, перестав меня наглаживать и успокаивать.

-Да так, ничего особенного, -устало ответил Феллен. –Каталина ушла, Темный Властелин вернулся и потребовал отдать ему власть над миром. Я отказался.

-А потом начался тот самый Вселенский Бум. – пробурчал Фимка. – После чего в мир пришли драконы и эльфы. И началась новая история Светлого мира. А куда ты шишку-то дел?

- Бросил, – чистосердечно признался Феллен. –В то время мне не до шишки было, мир бы удержать. Потом опять не до нее, и снова….. А вот сейчас….

-А сейчас вспомнил, -вновь пробурчал Фимка. –Интересно – зачем тебе сейчас эта шишка? Что будет, если ты её найдешь?

-Да кто ж знает?! –удивился Феллен. – Может быть, удастся восстановить, и тогда будет легче настроить то, что сейчас расстроено. Может быть, получится сплести новую мелодию для Мира. А может быть, и вообще ничего не получится, и тогда будем делать все по - старинке…. Конечно, я попытался бы зарядить его с помощью твоей силы, Елена. Но это не обязательно. Мир ведь спокойно существовал и до шишки.

-Как Демиург слаба, а в магистры выбилась, - удивленно вытаращился эльфенок. - Это как?!

Принц Эридар отечески похлопал его по плечу:

-Молод ты еще, Эмильен! Красивая женщина имеет много возможностей.

-А так часто бывает, -вставил свои пять копеек Шерридар - Слабый в одном часто силен в другом. Один мастерит, другой критикует. И второй, как правило, занимает более высокое место. И часто случается, что не умеющий мастерить учит других, как это делать.

-Плохой танцор становится педагогом, - мысленно ухмыльнулась я, припоминая кое-кого из своих знакомых. Шерри согласно кивнул.

-Феллен, как выглядела эта твоя шишка?

Он почесал переносицу.

-Шишка – она и есть шишка, - пожал плечами. – На золотой стержень нанизаны золотые же чешуйки. Между ними жемчужины, напоминающие кедровые орешки. Шишка крепится к золотому основанию в форме блюда. Оно по ободку украшена самоцветами: рубин, изумруд, сапфир и голубой топаз. Все.

Мы переглянулись. Кажется, мы знаем, где сейчас хранятся три части этого артефакта. А четвертый где?

-Слышь, друг, - мурлыкнул кот, выгибая бархатную спинку, - где ты свое сокровище бросил? Неужто просто так, целиком в кустах схоронил?

Феллен удивленно посмотрел на него.

-Нет. Она же разбирается. Вот я и разобрал. По сундучкам разложил. Четыре сундучка, в каждом по четверти. Отдал на сохранение четырем магам. Видите ли, каждая часть –символ одной из Стихий. Огонь – это рубин. Земля – это изумруд. Вода – сапфир. Ну, и воздух – голубой топаз.

Маги должны были увезти их в разные части света, но тут начался тот самый вселенский бум, и сундучки затерялись где-то на просторах Триремского тракта.

-Теперь понятно, почему нас туда сослали, - хмыкнул Эридар, поглаживая свернувшуюся на его коленях енотку. – Эмиль, тебе тоже эта идея в голову пришла? -Вот бы посмотреть! –мечтательно отозвался Эмиль, прикрыв глаза и уплывая в страну Вообразилию. –Эх, жаль, дед венец у меня отобрал!

Феллен встрепенулся. Что ж, в эльфенке он не ошибся, подсовывая ему схему голографического проектора. И это хорошая идея. Если немного ему подсобить, Эмиль легко восстановит игрушку, и можно будет показать этим недоверчивым проекцию Золотой Шишки.

Он поднялся, повелительно кивнув мальчишке на дверь.

-Пойдем, Эмильен, пошушукаемся, -сказал он. –Есть у меня одна идейка….

-Все понимаю, -сказала я, когда за ними закрылась дверь. – Не понимаю только, почему стихия земли – зеленая? Я бы скорее на обсидиан поставила. Или на янтарь. Все –таки цвет коричневый.

Мне никто не ответил, потому что вернулись Феллен и Эмиль. Притащили удивительной красоты серебряный венец – по другому и не скажешь. Тонкие серебряные веточки переплетались между собой, терялись в ажурных листьях неизвестного мне дерева. Листочки были столь искусно созданы, что казались почти живыми, разве что не шелестели, а лишь тихонько – на грани слышимости - позванивали. Как льдинки на ветерке.