– Ты проснулся? – Разумеется, это был он. – Тогда приходи, продолжим.

Неужели он совсем не спит? – мелькнула у меня мысль. Маршала можно было застать бодрствующим в любое время суток. Может быть, за свою долгую жизнь он научился обходиться без сна?

Через полчаса я закрыл за собой дверь с табличкой «27» – я снова жил в том самом номере, который занимал в годы обучения в Школе, – выпил в буфете чашечку кофе и отправился на первый этаж. Падре ждал меня в своем кабинете. Уже три недели он готовил меня к последнему в моей жизни заданию, и, по его словам, я был уже почти готов. Через неделю мы вместе отправимся туда, где нет ничего, кроме ледяной ненависти. В то измерение, которое в Службе между собой мы называли адом.

Тогда, на совещании, я, как и все остальные, толком не понял, что собирается делать маршал, почему прощается со Службой. Заранее в свои замыслы он посвятил одного Борю. А потом, пригласив к себе после совещания, – меня. И сообщил такое, от чего я впал в ступор, из которого вышел, только когда маршал сообщил, что с завтрашнего дня я числюсь в отпуске.

– Все наши усилия по изгнанию врага останутся тщетными, – сказал тогда маршал, глядя мне в глаза. – Победить мы сможем, лишь перекрыв ему все пути доступа в наш мир. А это можно сделать, только попав в его логово.

– Как это? – не понял я.

– Проникнуть в то измерение и закрыть все бреши, что люди наделали за тысячи лет. А в идеале – использовав стремление дьявола к самоуничтожению, взорвать его обиталище изнутри.

Я сидел и смотрел на него, не веря своим ушам. Неужели маршал на самом деле хочет по собственной воле отправиться в ад, чтобы в одиночку сражаться с целой враждебной всему живому Вселенной? Но, оказывается, он еще не все сказал.

– Но сделать это в одиночку я не смогу, – добавил он. – Мне нужен напарник, которому можно доверить свою спину. У меня были две кандидатуры, и я долго не мог сделать выбор. Но Михаил погиб, и остался только ты. Есть еще Борис, он бы справился, но ему предстоит другая миссия. Он должен объединить и возглавить все Службы. Искать другого кандидата в напарники мне некогда – на совещании я слегка покривил душой, назвав срок до конца века. Времени у нас почти не осталось. Начать мы должны максимум через полгода, из которых месяц уйдет на подготовку. Завтра я отведу тебя туда, где ты встретишься с Катериной и сыном. Там ты должен прийти к окончательному решению. Но помни: если ты согласишься идти со мной, менять решение у тебя не будет права…

На лице маршала вдруг появилось какое-то беспомощное выражение, как бывает у плохо видящего человека, когда он снимает очки.

– Думаешь, я бездушное чудовище? – спросил он. – Думаешь, мне легко оставлять без отца собственного внука? Но если мы с тобой не сделаем это, то у него нет больше будущего…

– Ничего подобного я не думаю! – ответил я, уже зная, какое приму решение. Маршал понял это по моим глазам и сказал:

– Не надо спешить, Володя. Решение должно быть обдуманным…

…Если бы кто-то мог наблюдать за нашими занятиями, то увидел бы странную картину. В удобных креслах сидели два человека и, не шевелясь, не мигая, смотрели друг другу в глаза. Но нечаянный свидетель никогда бы не догадался, что в этот момент два сознания, мое и маршала, были слиты в одно, и в меня вливался гигантский объем информации, содержавшейся в Золотой книге. Запас знаний, накопленных нашими далекими предками, и методы уничтожения врага, разработанные ими же. А еще – созданная маршалом стратегия битвы с хаосом внутри вражеской вселенной. Мы прогоняли тысячи и тысячи ситуаций, которые могли возникнуть там, в запредельности. Понимали, что если не сделаем это сейчас, то потом будет поздно.

Конечно, мы не могли проникнуть в другое измерение в своем человеческом облике. Попасть туда могла только та таинственная субстанция, которую мы называем душой. То есть, как ни горько об этом говорить, сначала мы должны были умереть. Правда, маршал, использовав знания наших предшественников, приготовил в надежном месте камеру с нулевым течением времени, где наши тела могли пролежать, не изменяясь, хоть миллиарды лет, дожидаясь нашего возвращения из ада. Но мы не тешили себя иллюзорными надеждами. Старались даже не думать об этом. Мы знали лишь одно: если мы не справимся со своей задачей, то все будет кончено. Для всех и навсегда.

Так, не шевелясь, мы просидели до обеда. А после него наступило мое время. Каждый день я проводил несколько часов за компьютером, описывая для сына историю своей жизни. Антон прочитает мои записки, когда не останется сомнений в нашей с маршалом победе. Вопрос о поражении я даже не рассматривал. Как говорили когда-то: за Волгой для нас земли нет! Мой отец выстоял в той войне. Чем я хуже его? Как жалко, что не придется увидеть внука…

Сегодня я поставил в тексте последнюю точку. Подумав, вернулся к началу и приписал: «Антон, если ты сейчас читаешь эту записку, значит…»

Я очень надеялся, что придет время, и Боря отдаст моему сыну флешку с записью…

На созданном самой природой каменном балконе, куда из недр южноамериканских Анд вел коридор обширной пещеры, сидели пять человек. Четверо мужчин и одна женщина. Кто-то принес туда грубо сработанный деревянный стол и поставил на него блюдо с фруктами и виноградом и несколько стаканов из тонкого стекла. Один из мужчин, черноволосый, кудрявый, с характерным носом с горбинкой, достал из принесенной с собой сумки оплетенную соломой трехлитровую стеклянную бутыль, наполнил стаканы густой темно-красной жидкостью и сказал:

– Представьте себе, даже став премьер-министром правительства Крыма, Петр Николаевич Полубояринов не забросил старый виноградник. Катя, Антон, пробуйте. Ручаюсь, вам не приходилось пить такого.

– А вот и ошибаетесь! – с улыбкой возразил самый молодой из компании, высокий парень с длинными ресницами и ярко-синими глазами. – Мы пили его с отцом незадолго до его ухода. Делал вино Николай Васильевич Полубояринов.

– Да ну! – почему-то обрадовался брюнет. – Мы с Пашей и Митей пили его сто лет назад. Вино и тогда было божественным, а с тех пор Полубояриновы научились делать его еще вкуснее. Держится династия! Знаете, я видел в газете фотографию крымского премьера – вылитый прадед Семен!

Два его спутника согласно кивнули. Один из них, коренастый и крепкий, с длинными, до плеч, темно-русыми волосами и густой окладистой бородой, сказал:

– Сегодня и мне позволительно отведать за упокой души нашего друга Владимира и нашего учителя Франца.

– Ах да, владыко! – вспомнил тот, который разливал вино. – Сегодня четверг и, кажется, нет никакого поста.

– Ты прав, Боря, – кивнул обладатель бороды. – Но не тому я радуюсь, что довелось мне вспомнить былое, выпив этого чудесного вина. А тому, что удалось им, судя по всему, выполнить свою задачу.

– Да, – подтвердил Кацнельсон. – Действительно, за последние семь лет – не только ни одного прорыва, не было даже мельчайшего проникновения. Вот и Митя, то есть генерал Рахимов может подтвердить. Следить за этим входит в его обязанности.