— Интересно, когда я успела так расклеиться? Ведь это же не я…

Не она. Но как вспомнить? Заставить себя проснуться от тяжелого и мучительного сна? Как?

— Никак. Просто поверить, что все это — сон. И сделать так, как считаешь должным. Превратить кошмар в сказку.

Хикару. Маленький мудрый лисенок. Который как-то оказался рядом. И понял.

— Загляните в глаза своему отражению… И проснитесь. Поймите, что это — не вы.

— Не я… Я настоящая никогда бы не сдалась на чью-то милость. Костьми легла бы, а не стала бы Владычицей. Правда ведь?

Улыбается, хитрюга! Мол, сама думай… Сама решай. Не его же коронация…

— Но пока еще не поздно…. Время есть. А значит…

Еще не все потеряно. И весело подмигивает вдруг ожившая зеркальная Лада. Пока ты жив — борись!

Спасибо, маленькое солнышко! Спас! Осветил путь! Прогнал из сердца тьму с тоскою и болью!

— Кори! Мизу!

Дворец шумел, как растревоженный улей. Китсуне облачились в свои лучшие наряды… силясь затмить врагов своей красотой. Обратить на себя желанное внимание. А может и поквитаться с завистниками и недругами. А главное, что в этот день никто не мог заподозрить, тех, кто преступил границы. Даже не заподозрить, а найти. Слишком много их было — тех, кто жаждал чужой крови. Кто нарушил запреты…

— Это так странно. Нами будет править человек…

— Да еще такой слабый, глупый и наивный!

— Но вы же знаете, что Владыка ей благоволит.

— Благоволит? Ха! Просто развлекается. Эта Лада лишь очередная игрушка. Возможность убить время.

— Пожалуй, вы правы. Иначе как это объяснить? Тем более, что эта девочка не проживет так уж долго. Человеческая жизнь — коротка. Всего несколько десятилетий.

— Когда у нас впереди вечность.

Подобные разговоры можно было слышать везде. На улицах, в чайных и домах великих родов. Они осуждали выбор Императора. Смеялись над будущей Владычицей Империи. Строили планы и козни.

Молчал лишь простой народ. Рыжие. Потому как они понимали — за всей этой мишурой власти и праздника скрывалось чуть больше. Их Император просто не мог позволить восседать человеку на троне рядом с собой. Сделать его почти равным с собой в глазах своего народа. Потому что это значило бы смерть для его жены. Любимой. Зачем тогда, если ты желаешь смерти человеку, спасать его своими собственными руками? Что-то тут было не так… Но ни один из многохвостых лис не знал насколько же это утверждение верно. Слишком верно для того, чтобы быть правдой.

Но ничего пока не случилось. И никто не знал мыслей Владыки. И поэтому оставалось лишь одно — ждать.

А храм Богини, где должна была состояться коронация, постепенно наполнялся народом. Что очень не нравилось его жрецу. Но он ничего не мог поделать. Коронация всегда была открыта для чужих глаз. Не то, что свадьба, где присутствовали только самые знатные дома! А тут… Эх!

Да еще и Император! Выглядит так, словно внезапно случилось что-то хорошее. Даже замечательное. На что он и не надеялся. И вдруг — мечты сбылись. Да еще и самым благоприятным и желанным образом!

— Выше Величество, прошу вас, прекратите улыбаться. Подданные не поймут.

Хошибоши-доно уже отчаялся — весь день наперекосяк. То Богиня какая-то странная. Счастливая. Прямо как Владыка сейчас. И нет ей ни до чего дела. Даже до своих обязанностей. Детей. То служители перепутали травы и благовония положенные при коронации Императрицы. И нет бы всего один раз! Трижды! Хотя… сейчас вроде будет четвертый…

— Юки, немедленно убери гиацинты! Сейчас не тот месяц, чтобы ими украшать зал! Я же только что говорил — никаких излишеств. Только хризантемы и ветви деревьев. Все! Разве так трудно это запомнить?

И так постоянно! Только и следи, чтобы никто ничего не перепутал.

— Успокойтесь, Хошибоши-сан. Вам это не к лицу. Помните, вы — жрец. Мастер вопросов и ответов. А тут такие эмоции! Все в порядке… Не нервничайте.

Владыка улыбался. Довольно так. Жутко. Словно знал что-то недоступное другим. Может так оно и было.

— Еще несколько минут и можно начинать. Солнце почти в зените.

И то — верно. Пора начинать.

— Тихо!

Голос старого жреца и мастера звучал чуть громче шепота, но его услышали все. И замерли в ожидании. Сейчас должна была войти в храм жена Владыки. Для того чтобы тот сам, собственноручно, надел ей на голову корону. Но… этого не случилось.

Вместо Лады в храм гордо ступая с чувством собственного достоинства вошел… Яш, неся в зубах свернутый пергамент и лист папоротника, которые он, спустя несколько мгновений, положил у ног Императора.

— Что ж… Этого следовало ожидать.

Он не был расстроен. Даже наоборот. Счастье плескалось на дне его золотых глаз. Она поняла смысл этой коронации. И сумела ответить так, чтобы никого не оскорбить. Не вызвать ЕГО гнева.

«Настоящее сокровище нельзя показывать всем. Потому что тогда, оно уже не будет им».

Такое значение имел зеленый лист, привязанный к письму, а само оно состояло всего из одного слова —

«Прости».

Прости, что оказалась слишком гордой.

Прости, что для меня важнее оставаться собой, чем быть правительницей китсуне.

Прости, что не смогла сказать этого сама.

Прости, что испортила этот праздник для других.

Прости, что я такая глупая и наивная. Но другой мне уже не быть.

Прости, потому что мне не нужна Империя.

И еще много всего значило это одинокое «Прости». Но только одно значение было истинным. Единственное. И так понятное ему!

Прости, что я просто хочу быть счастливой.

— Владыка… Что-то случилось?

Только сейчас Хошибоши-доно заметил, что в зале не хватает двух представителей высшего рода. Кори из Серого и Мизу из Лазурного. Друзей Лады. Тех, кто снял перед ней маску. А еще того мальчика… из Солнечного рода… Хикару, кажется.

— Ничего особенного. Просто коронация отменяется.

Зал замер, чтобы взорваться возмущенными криками. Как отменяется? Почему? И где же жена Владыки? Что случилось?

— Да, отменяется. Потому как моя супруга считает, что красоты нашей страны намного больше стоят ее внимания, чем возможность стать нашей Императрицей.

Это вызов. Такой же, как и в первый раз. Но еще более страшный…

Она осталась собой. Не потерялась в своих отражениях.

Она — человек.

И это самая ее большая ценность и гордость. Что она так отличается от них, от лис. Что ее любят не за что-то, а вопреки. Просто потому, что она — Лада.