Перво-наперво, как только повозка въехала во двор королевского замка, он принял короткие поздравления с победой, и тут ушел к себе в кабинет. Там за закрытыми дверями дал распоряжения Хойту относительно пленного короля Холдара, которого должны были доставить следом:

— Найди ему подходящее место пребывания, пусть поживет в комфорте, раз уж он у нас «почетный» гость. Сейчас у меня нет времени для Грихвальда. Займусь потом.

Потом выслушал короткий доклад о том, что слышно было от Яна Троина и что творилось в столице за время его отсутствия. Под конец спросил:

— Как у тебя дела с леди Хойт?

Твердые губы главы королевских дознавателей сложились в очень мужскую улыбку. Однако ответил он в тон:

— Сейчас у меня нет времени для нее. Займусь потом.

Родхар хмыкнул. Истелинда в хороших руках, впрочем, он и не сомневался.

— Хорошо, — сказал он. — Передай секретарю пусть ко мне зайдет матрес Пасквел.

Надо было покончить с отбором.

Честно говоря, Родхар волновался перед разговором со смотрительницей отбора. Вопрос щекотливый, а ему нужно было ее содействие. Однако генеральская вдова не разочаровала. Первое, что она спросила, после официальных приветствий, поздравлений и реверансов, было:

— Сир, я так полагаю, отбор может быть закончен?

Родхар слегка напрягся и проговорил с некоторой осторожностью:

— Вы правильно полагаете, матрес Пасквел.

— В таком случае я могу отправляться в свое имение.

— Можете, — король прокашлялся. — Но я прошу вас остаться.

— Сир?

Можно было приказать, но ему нужна поддержка, потому он просто признался:

— Матрес Пасквел, мне нужна ваша помошь.

— С удовольствием, — генеральская вдова присела в поклоне. — Но в чем?

— Я хочу, чтобы вы были моим представителем.

Женщина смотрела на него не мигая. Черт… Озвучить оказалось сложно. Он глубоко вдохнул и начал:

— Речь пойдет о сватовстве…

— Оооо! — совершенно неприлично перебила она его. — Это та, о ком я думаю?!

— Э… да, — Родхар кивнул.

Матрес Пасквел пришла в восторг.

— Сир, ваше величество! Я — всегда. Можете на меня рассчитывать!

— Спасибо, — пробормотал король.

Понимая, что теперь пожизненно обречен терпеть все эти балы, состязания в стихах, конкурсы живописи и прочие выдумки гиперактивной генеральской вдовы. Но это было малой платой за то, что он собирался получить от жизни. А вдова деловито спросила:

— Когда выезд, ваше величество?

— Завтра, — тут же ответил он.

— И это правильно! — женщина подалась вперед, многозначительно прищурилась и помахала пальцем. — Ни дня промедления. Железо надо ковать, пока горячо! Сир, положитесь на меня. Я доведу до всех, что отбор окончен и займусь подготовкой.

* * *

В тот же вечер отбор был официально закрыт. Все девушки, участвовавшие в нем, получили свое вознаграждение. А наутро большой королевский кортеж с герольдами и знаменами выдвинулся из столицы.

Родхар дотерпел до Даршантца, потом не выдержал, поскакал вперед.

Влюбленный мужчина может совершать необъяснимые поступки, имеющие глубокий смысл только для двоих. Например, проскакать верхом пол страны ради того, чтобы минуту побыть наедине. Или залезть в окно своей к возлюбленной. Или биться один на один с драконом. Или подарить ей миллион роз. А весь остальной мир в это время может тихонько постоять в сторонке.

Просто кортеж полз немыслимо медленно, как и положено торжественному шествию. А Родхар устал томиться, ему нужен был этот глоток перед тем, как начнется весь этот официоз, и он опять не сможет к ней приблизиться. Однако, в том, что кортеж медленно полз, неожиданно оказалось преимущество.

Король вдруг понял, что у него есть небольшой временной зазор. А уж как этот зазор использовать, мысль пришла мгновенно. Своих людей он оставил, не доезжая до места, и приказал:

— Езжайте к шерифу округа и ждите меня там. Буду скоро.

А сам ускакал в Хантц.

На подступах к замку одинокого всадника, конечно же, заметили. Но шума никто поднимать не стал. Зачем? Если король сам стучится в ворота, закрывшись плащом до самых глаз, и хочет остаться неузнанным, значит, так тому и быть.

Стражник отворил ему немедленно. Поклонился. Родхар бросил поводья и соскочил с коня, спросил только:

— Где?

Тот вытянул руку, показывая. Дальше Родхар уже знал дорогу.

* * *

Мара с утра возилась в саду.

Полола сорняки, подвязывала побеги, поливала, пересаживала. Обстригала подсохшие побеги с большого розового куста. Из тех веточек, что она отсадила отдельно, две принялись. Но их еще надо было выхаживать и выхаживать, пока они окрепнут и дадут первые цветы. Это было важно. На самом деле, ей просто нужно было занять себя, чтобы не думать постоянно и не нервничать. Пошел только второй день, как Родхар уехал, а ожидание уже выматывало до невозможности.

Гизел первое время вертелась рядом, но такой фанатичной привязанности к работе в саду у нее не наблюдалось. Поэтому девушка вскоре отравилась заниматься нарядами Мары. Их всех нужно было проверить, подгладить, подготовить. А Мара осталась одна.

Собственно ей именно этого и хотелось сейчас.

Сидела на матушкиной скамейке у стены, сложив руки на коленях, и смотрела в пространство. Вдруг резко отворилась калитка, и как будто вихрь ворвался в сад.

Родхар!

Она только ахнула и тут же оказалась в его объятиях. Прижалась крепко-крепко, а он ее поцеловал так жадно, словно хотел выпить душу. Потом шепнул в губы:

— Одевайся! К вечеру буду.

И так же стремительно вышел.

Она даже слова не успела вымолвить, спросить ничего не успела! Так и опустилась обратно на скамейку, слушая, как скрипнули, а потом затворились замковые ворота, и раздался удаляющийся конский топот. Ведь вроде ничего не изменилось, а счастлива была как дура.

А Родхар уехал к шерифу, где и планировал дожидаться кортежа. Успел перекусить, принять ванну и почистить перышки. Надо было привести себя в порядок. Ведь не каждый день королю выпадает жениться.

Да еще по любви.

* * *

Неизвестно, как распространяются сплетни, но в замке мгновенно узнали обо всем. И тут же заметались, как наскипидаренные. В считанные часы вылизали все до блеска.

Когда наконец королевский кортеж подошел к замку, Мара от волнения не чувствовала под собой ног.

Герольды, королевские знамена…