– Спиртное у нас после двенадцати. Ступай пока.

За одним из столов мерно вели беседу три степенных станичника. Говорили об урожае, о новостях, которы передало радио, недавно проведенное в станицу, ждали еще кого-то.

Вот в чайной появился старый казак Алексей Андреевич Чумак.

– Мое почтение, Алексей Андреевич… Привет, Андреевич… Садись, подвинемся. Сюда, сюда, давай! – несется отовсюду.

Чумак – коренной житель, потомственный терский казак, прошедший Первую мировую и Гражданскую. Его все знают и уважают.

Пробираясь между столиками, он еле успевает здороваться и пожимать тянущиеся к нему руки.

– Здравствуйте, Алексей Андреевич, – просияла женщина, когда Чумак подошел к стойке. – Уж чем вас угостить, не знаю?

Солнце уже перевалило за полдень, когда Чумак подсел к трем станичникам.

– Ставь, Дуняша, беленькую, – весело сказал Чумак и поздоровался с сидящими.

Разговор за столом продолжился.

– Хочу сообщить вам новость, – обратился он к станичникам. Те притихли.

– Пришло письмо Белобловским от Семена.

– Откуда?

– Говорят, из Бразилии.

– Вон куда занесло казака?

– Да, не близко!

– Что же он пишет?

– Всего не знаю, – говорит Чумак, – но между всем прочим он сообщает, что во время войны он видел нашего атамана Казея Никиту Петровича.

– Где? – в один голос спросили Чумака.

– Пишет, что в Америке. Но встреча была мимолетной и скорой, и где тот сейчас, он не знает.

– А жаль. Интересно, как он туда попал, – стали рассуждать сидящие. – Поди, не по его воле занесла туда его судьба?

– Помнится, жена говорила, что последняя весточка от него была еще до войны из Румынии.

Они выпили за здравие тех, кого судьба занесла так далеко от Родины. И старый казак продолжил:

– Мы не имеем права забывать историю. Наш святой долг – сохранить для потомков ее трагические страницы, пропитанные казачьей кровью, передать правду о тех, кто навеки упокоился здесь, а тем более на чужбине.

– А Никита был мне другом, – сказал Чумак, и непрошенная слеза пробежала по его щеке.

– Это же орлы были, – возбужденно продолжил он и назвал еще несколько фамилий казаков не вернувшихся домой.

По оконному стеклу шлепали густые нежно-зеленые ветви ясеня. Ветер задувал откуда-то сбоку, ветви шелестели, терлись о стекло, золотые солнечные блики скакали по столу и белым стенам чайной.

– Ну что, пошли, братцы, – пора и честь знать, – предложил собеседникам Чумак. – По дороге договорим.

Они вышли.

Вдоль по улице потянулись знакомые дома. Где-то поблизости опять стрекотал трактор. Возле чайной так же стояли машина и подводы. А симпатичная Дуняша суетилась там за своей стойкой.

Солнце клонилось к западу. Но вскоре его закрыла тучка, небо побагровело, постепенно переходя через оранжево-желто-голубое в густо синее, почти черное.

– Красиво, – задумчиво проговорил кто-то из казаков, показывая в сторону Эльбруса.

– А действительно, ты глянь! – послышалось в ответ.

Чумак, положив руки на плечи стоящих по бокам казаков, как старший, поучительно сказал:

– Дело идет вглубь и вширь. Так что будем ждать, что и о казаках скоро вспомнят по-хорошему.

– Настало время и нам, братья-казаки, вспомнить свое прошлое, почувствовать его священное дыхание. Прошлое принадлежит нам и нашим отцам и дедам, а мы люди не последнего ума, – говорил старый казак.

Слушавшие же его соглашались, понимая, что «расказачивание», длившееся десятилетиями, не вытравило из души потомков казаков их неистребимое желание сохранить преемственность поколений и 400-летнюю историю своего народа, его быт, обычаи, культуру и все славные традиции, которые признаны в цивилизованном мире и приобщены к сокровищнице мировой культуры и которые, к сожалению, начали утрачиваться.

Но возрождение казачества произойдет только через несколько десятилетий. Не будет в живых старого казака Чумака и других его собеседников, когда 24 марта 1990 г. Малый круг Терского казачества поставит ряд организационных задач с учетом сложившейся обстановки:

– Добиваться исторической правды и прав казачества.

– Стремиться к возрождению казачьей культуры и быта.

– Содействовать социально-правовой защите казаков.

Казачий съезд выступил от имени казаков региона и принял несколько резолюций и обращений, адресованных как властям, так и тем казакам-терцам, которые разбросаны революцией и гражданской войной по стране и зарубежью. С берегов Терека, впервые за 70 с лишним лет, прозвучал призыв к объединению казаков в движение, к возвращению на родные земли.

И жизнь Терского казачьего движения забурлила. Проходят учредительные круги в станицах, создаются отделы, избираются атаманы. А через год в г. Владикавказе Учредительный круг потомков казаков принимает Устав регионального объединения казаков «Терское казачество», переименованного позднее в Терское казачье войско, избирает Правление и Атамана.

Призыв казаков Терека к возрождению был услышан в казачьих землях России. Станичники знакомились с опытом терцев, писали на Терек, а затем стали объединяться на своих исконных территориях, а проживающие не на своей земле – организовывали земляческие союзы казаков.

Группа казаков, участников 12-го съезда кадетов Российских кадетских корпусов, который состоялся с 16 по 23 сентября 1990 года в городе Санта-Роза, Калифорния, США, собралась для обмена мнениями в связи с происходящими в нашем Отечестве судьбоносными событиями, и пришла к следующим выводам: