Я собиралась небрежно оттолкнуть её с дороги, но и тут опоздала, потому что из-за деревьев донёсся отчётливый звон мечей.

Нападавших было не меньше десятка. Мельтешили, бегали, скакали тут и там. Кто-то уже успел перетрясти наши и без того тощие сумки, не отвлекаясь на драку, кто-то привязывал пасущихся на лугу разнузданных лошадей, чтобы не убежали: красавцы же, все трое! Таких, если не поделишь на весь отряд, легко можно продать в ближайшем городе, а деньги, как известно, делятся проще, особенно если предварительно купить на всю сумму выпивки.

Белен сражался сразу с четырьмя. Не отступал, но и не выигрывал, обороняясь и пытаясь сообразить, каким чудом уберечь Иону, предусмотрительно спрятавшуюся за его спиной.

Звон, лязг, грохот и крики наименее поворотливых среди наёмников. Матушка, не чураясь, запустила в одного из врагов горящим поленцем, тут же запорошила второму глаза горстью пепла, дав Белену возможность извернуться, пнуть третьего и хорошенько поцарапать мечом четвёртого.

– Да что вы возитесь? – судя по ярко-алому плащу, главный неспешно слезал с седла, брезгуя рассматривать с остальными захваченные пожитки.

Двое прохлаждающихся у сумок солдат, вняв зову совести, нехотя поднялись и обнажили оружие.

– А это у нас кто? – наконец заметил нас кривоносый мужик, поигрывающий топориком.

– Мы просто мимо проходили, – сориентировалась Брианна, делая попытку вместе со мной метнуться к деревьям. – Всего хорошего.

Стрела, многозначительно просвистевшая у наших голов, дала понять, что задержаться всё-таки придётся.

– Вирке, милая, не желаешь попытать свои силы? – как можно спокойнее попросила Иона, точно пыталась уговорить ребёнка съесть гороховую кашу.

– Не могу не согласиться с матушкой. Помощь и правда бы не помешала! – низкорослый мужичок с двумя короткими трезубцами с воем припал на повреждённую ногу и дал Белену возможность отдышаться.

– Брианна, скольких из них ты можешь задержать? – шепнула я, отступая назад.

Вновь звякнул меч, перехватывая обладателя топора, направившегося к нам для более близкого знакомства.

– Одновременно? – уточнила ведьма.

– Желательно.

– Дамы, вынужден напомнить о себе ещё раз! – Белен быстрым движением скинул «вилку» с лезвия прямиком в лоб ковыряющемуся в котле толстяку.

– Одного, – смущённо зарделась ведьма, и, в подтверждение её слов, подкравшийся к брату со спины бросил любовно обнимаемую дубину, явно занесённую с недоброй целью, схватился за голову и рухнул на колени, как подкошенный, завизжал и забился в конвульсиях, как выброшенная я берег рыба.

– Нельзя ли повторить?– ненавязчиво попросил ведьму, которая и сама не ожидала подобного эффекта, запыхавшийся Белен. – Вирке, либо помогай, либо прячься! – гаркнул он, бросаясь, чтобы преградить путь следующему оценившему угрозу от двух хрупких женщин, воину. Иона, соглашаясь со сказанным, подхватила рогатину покрупнее и заняла оборонительную позицию.

– И правда ведьма! – вновь подал голос главный. – Вот уж не думал, что людям можно верить. Что ж, уважаемые, не будем затягивать действо. Именем его превосходительства советника Рикмаса вы арестованы и направитесь с нами во дворец. С большими или меньшими потерями с любой из сторон, которые, признаться, не слишком меня беспокоят.

Подчинённые обиженно засопели, но натиск не ослабили: приказ есть приказ.

Тук, тук, тук, тук… Сердце бешено отсчитывало удары. Медленно-медленно со лба брата падали капли пота; сквозь алое поблескивал металл меча; Брианна, стиснув виски, сосредоточенно пыталась заколдовать ухмыляющегося и отгородившегося солдатами охотника на ведьм.

Тук, тук, тук, тук… Иона, став похожей на древнюю жестокую фурию, с криками бежала на врагов, готовая рвать зубами, если отберут оружие.

Именем Рикмаса. Превосходительства, значит. Ну ладно. Если уж играть партию, то до конца. Я подняла руки и чужим глухим голосом произнесла:

– Мы сдаёмся.

Лето выдавливало из нас последние капли сока. Разморённые жарой и мечтающие о дожде птицы не находили сил ни поклевать издыхающих в полях жучков, не успевших зарыться в землю после обманчиво сырого и росистого утра, ни поискать более прохладного укрытия. Я украдкой вытерла воротом капли пота на лбу. Благородной леди, ясное дело, не полагалось ни потеть, ни подолгу сидеть в кустиках после подтухшего мяса с давешнего бутерброда, ни подбирать неприличные выражения, характеризующие наш поход. Лошадь воняла. Я, подозревала, тоже, но упорно делала вид, что аромат присущ исключительно Твари. Белен героически шагал пешком, оставив в седле Брианну, пока животные отдыхали от трусцы. Дольше всех держалась Иона, не то привычная и шуткам природы, не то просто отвлекшаяся на собственные мысли, но и она не выдержала:

– Нужен привал. До замка осталось полдня пути, а идти в атаку, когда едва держимся на ногах, не дело.

Я подавила вздох облегчения и презрительно бросила:

– Я-то полна сил, но, если вам нужно, можно и спешиться.

– Через холм, помнится, есть река, – Белен плеснул немного воды из фляги себе за шиворот и с наслаждением расправил мгновенно облепившую грудь ткань.

– Да, и правда надо отдохнуть, – сглотнула слюну Брианна, с трудом отворачиваясь от очертаний мышц, которые скорее ожидаешь встретить на статуе полководца прошлых столетий.

Мы укрылись в спасительной тени ясеней, замерших листочками в ожидании хоть слабого дуновения ветерка. Я сразу повалилась под одно из деревьев, уверенная, что, если хоть кто тронет меня в ближайший час, умру либо убью, а Белен ещё терпеливо распрягал всех трёх лошадей, отводил к реке сполоснуться и особенно долго уговаривал приблизиться к воде норовистую Гадину, а та ни в какую не желала мокнуть, хотя уже измучилась от налетевших за конский пот слепней.

– Спасительница, – недовольно фыркнула протаскивающая сбрую в тень Брианна. – И что бы мы без тебя делали?!

– Не ёрничай, девочка, – одёрнула Иона. – Вирке нужно набираться сил. Отдыхай, милая, – с такой нежностью посоветовала она мне, что и правда стало стыдно.

Что ж, теперь не скажешь, что аромат исходит от лошади: её-то, в отличие от меня, всё-таки затолкали помыться. Я поднялась, чувствуя, как сводит ягодицы, принявшие форму седла, и, негромко поругиваясь, двинулась выше по течению.

Мокрая насквозь рубашка липла к коже и цеплялась за бренное тело так, словно я пыталась содрать шкуру с волка. Эх, хуже не станет! Я расшнуровала сапоги, с наслаждением пошевелила освобождёнными из оков пальцами, и по пояс зашла в бодрящую ледяную воду, принявшись стягивать штаны и споласкивать одежду уже там. Набруздавшись, мокрым комом, не глядя, закинула на берег, по сытому шлепку убедилась, что не промазала, и только тогда, стиснув зубы, погрузилась с головой.

Отмылась-не отмылась, а замёрзла так, что зубы свело. Тело мгновенно начало протестовать и утверждать, что жара не такая уж и сильная, солнце – лучший друг, а остаться грязной – не самая страшная потеря на свете. И я уже готовилась с ним согласиться, когда совсем рядом с фырканьем и шумом, норовя выплеснуть реку из берегов, погрузилось ещё одно.