в постели? Достаточно ли я хорош для нее? Будем ли мы привлекательны друг для друга через десять лет? Готов ли я к такой ответственности? Я еще слишком молод!» Все эти вопросы без остановки терзали и буквально выводили меня из себя — меня, стопроцентно уверенного в своем выборе человека (по крайней мере, таковым я был в течение последних восемнадцати месяцев). Я думал, что со мной подобного никогда не случится. Я думал, что обладаю иммунитетом против таких проявлений мужественности, говоривших мне, что именно одинокая жизнь — лучшая жизнь. Я думал, что отличаюсь от других. Но нет. Я испытывал предсвадебный мандраж.

Но почему? Я же не из тех, кто может струсить. Я был уверен в своем решении, особенно когда дело касалось любви. Но теперь, в конце последнего тайма, оказавшись с мячом в руках у ворот противника, я вдруг засомневался. Я и не подозревал, что, несмотря на свою эмоциональную зрелость, я не избавлен от внушенных социумом переживаний, свойственных мужчинам перед женитьбой. Подумайте о том, как мы представляем себе брак, как он изображается в фильмах. Когда пара сообщает о своей женитьбе, женщина воспринимает это как ПОБЕДУ! Она победила! Она счастлива, о ней будут заботиться, и ее друзья осыпают ее подарками и пожеланиями, наполненными предвкушением того счастья, которое ее ожидает. Она приручила зверя! А что же мужчина? Он проиграл. Попал в ловушку. На ум приходит старая аналогия с камнем на шее. И шутки о том, что жизнь с женитьбой заканчивается, как и секс. Он с друзьями устраивает вечеринку, чтобы оплакать последнюю ночь своей «свободы». Они смеются — мол, мужчина не предназначен для моногамии. Наша цель — оплодотворить столько женщин, сколько сможем. Ведь мы постоянно думаем о сексе, и если женимся не на той женщине, то будем изменять. А как отмечается последняя «свободная» ночь? Визитом в стрип-клуб, конечно, — чтобы будущий супруг увидел все попки, которые ему больше не придется видеть. Это нахлынуло на меня очень неожиданно, все подсознательные установки вернулись в один миг — а я даже не подозревал, что они у меня есть. И тогда мне пришлось начать глубокую и серьезную работу над собой. Именно в этот момент мое желание быть открытым и уязвимым перед близкими друзьями спасло не только меня, но и мой брак.

Я точно помню, что делал и где был. За неделю до свадьбы Эмили собиралась встретиться со своим менеджером на званом ужине. Я только что вернулся из Нью-Йорка и держался отстраненно, так как переживал все вышеописанное. Эмили поняла, что что-то не так, но дала мне пространство, как поступает всегда, следуя своей волшебной интуиции. Я вышел на подъездную дорожку под горячее летнее солнце и позвонил своему другу Рэйну. Вы, возможно, знаете его по роли Дуайта из сериала «Офис». Да, в самых затруднительных ситуациях мой «звонок другу» идет прямо на номер Дуайта. Но парень, которого я знаю, мало похож на своего киношного персонажа. Излечившийся алкоголик, духовный гангстер, гуру, друг и собрат по вере, Рэйн — тот человек, которому я могу позвонить и раскрыть душу, потому что он будет со мной честен. Он всегда открыто рассказывал мне об испытаниях, выпавших на его долю, и во многом был моим учителем. Когда я поделился с Рэйном тем, что со мной происходит, и поведал обо всех мыслях, носившихся в моей голове, он выслушал и подтвердил мои чувства. «Да, это хреново».

Обычно он начинает с какой-нибудь остроумной и неприличной шутки, чтобы разбить лед, но в этот раз Рэйн ощущал, насколько я взвинчен, и сразу напомнил мне цитату из Бахауллы, которая, по сути, описывает нашу низшую природу через концепцию «назойливого я» — а на самом деле подразумевает наше эго, требующее от нас быть «лучше чем» или «выделяться» среди других. Бахаулла, по словам Рэйна, называл эго «злым шептуном», который «шепчет у мужчины в груди». Он подтвердил: да, это мое эго вместе с низшей природой атакуют меня; и, посочувствовав тому, через что мне приходится проходить, он, однако, не стал сдерживаться и сказал мне всю правду, которую мне и требовалось услышать. Рэйн напомнил, как прекрасна Эмили и как трудно найти кого-то подобного ей. Потом он помог мне осознать, что я слишком много размышлял и подвергал сомнению самого себя. Я поблагодарил его и сообщил, что хотел бы увидеть его на своей свадьбе. Вот и все. Он сразу понял меня. Разглядел мою низшую природу, атакующее меня эго. Мое подсознание понимало: в какой-то степени моя женитьба — это первый шаг к гибели одной из сторон моей мужественности. И хотя рано или поздно большинство мужчин женятся, все выглядит так, будто система настроена против нас и мы обречены на провал. Мне повезло: у меня есть друзья, способные поддержать и напомнить мне о моих духовных целях, готовые говорить правду. Другие мужчины, не имеющие такой поддержки, часто оказываются в ситуациях, из которых, как им кажется, надо спасаться — неважно, каким образом: буквально разрывая помолвку или убегая от реальности с помощью наркотиков, алкоголя, порнографии или секса на стороне.

В нас, мужчин, эту идею вбивают годами, нам постоянно говорят, что мы должны вести одинокую жизнь; это величайший миф мужественности. И когда речь заходит о браке и верности одному человеку до конца жизни, даже тому, в которого ты безумно влюблен, важно помнить: ни один из нас не обладает иммунитетом против подсознательного давления общества, которое программирует нас с детства. Нормально, если мы испытываем такие чувства. Нормально, если мы боимся и страх наполняет наши головы и сердца. Это не значит, что мы решили связать жизнь не с той женщиной; вероятно, она как раз та самая. И существует только один способ убедиться в том, что страх не победит, — лишить его силы, а сделать это можно, обсудив его с кем-то. Я поговорил с Рэйном, а затем и еще с несколькими близкими друзьями, и даже с отцом, и после этого набрался смелости поделиться этим с Эмили. Если она собралась выйти замуж за меня и стать моим партнером, ей следовало понимать, почему иногда она чувствует легкое отторжение с моей стороны. Она заслужила право знать правду.

Однажды вечером я попросил ее сесть рядом со мной и признался, что в какой-то момент засомневался в своих действиях, но я работаю над тем, чтобы их преодолеть. Я сказал, что пройду через них и постараюсь выяснить, откуда они взялись. Я уверил ее, что дело точно не в ней, что