Орбита Ариэля стремительно приближалась. Платина и Виков пилот, Курт, весело переговаривались: условленная пьянка быстро обрастала подробностями. С точки зрения Вика – ужасающими. Оставалось лишь надеяться, что эти обормоты разнесут не весь Ариэль. Или весь – но хотя бы не сразу.

Совсем успокоившаяся Джоан сидела рядом с Виком и время от времени касалась его руки. Словно боялась, что всё это – чужой корабль, усталые, но любезные незнакомцы, стаканчик с потрясающим кофе – сейчас исчезнет.

Виктор прекрасно ее понимал: не каждый день случаются такие резкие повороты. Из медблока его выставили почти сразу, всё, что он успел, это представить доктора Ставрину и объяснить Джоан, где она находится и куда подевался Птиц. После чего Агата безапелляционно заявила ему, что девочки разберутся сами, без мальчиков… пришлось уйти.

Теперь же он слушал рассказ успокоившейся и приободрившейся мисс Сейли во всех немногочисленных подробностях. Как Птиц настроил климат-систему «Миража» на восемнадцать градусов Цельсия, и Джоан очень быстро подхватила простуду. Как, не слушая возражений, Соловьев уложил подругу в капсулу. Как навалилась сонливость, и она вдруг поняла, что «этот трахнутый кретин» решил как можно больше продлить ее жизнь, наплевав на свою, а она ничего уже не могла поделать…

– Слушай, – негромко поинтересовался Вик, – а эта жилетка… со взрывчаткой… он так в ней и ходил всю дорогу?

– Нет. То есть, пока я была при сознании, она в трюме валялась, а дальше – не знаю.

Вик вытянул шею, намереваясь извиниться перед Агатой: всё-таки права оказалась именно она, когда толковала про случившийся у Птица срыв. Извинения, однако, пришлось отложить – доктор Ставрина спала, склонив голову к правому плечу и время от времени морщась во сне.

А потом, как всегда, для реверансов не осталось времени: Анри Жак Марат требовал доставить ему пациента немедленно, так что пассажиры и груз «Misty Hedgehog» разместились в фургоне наёмников и рванули на Паркхилл авеню.

Капсулу с Птицем сразу загнали на минус первый, и Вик с Агатой задержались, дожидаясь вердикта Анри Жака. Тот, впрочем, не заставил их томиться:

– Ну, класс! Можно начинать работать прямо сейчас. Агата, девочка моя, объясни мне как-нибудь потом, почему ты взяла именно эту дозировку. Чик-в-чик, ни убавить, ни прибавить.

– Ага, – подключился Вик. – А мне расскажи, пожалуйста, где ты взяла инъектор. Точнее, не где, а как.

– Ловкость рук против остроты глаз, – хмыкнула Агата, кривя губы в малоприятной улыбке. – Вы с Птицем смотрели только друг на друга. Закольцевались. А после того, как он снял куртку и жилет и остался в футболке, было почти без разницы, куда попадать.

– Ну да, – предельно язвительно вклинился Марат, – тебе без разницы! А мне сейчас всю работу придется заново делать! Он у вас башкой не бился?

– У нас – нет.

– Хоть что-то! А, всё равно разбираться. Ладно, я тут займусь, а вы ступайте наверх. Дайте дяде доктору пошаманить в привычной обстановке. Да и вообще: тебя там, краса моя, дожидаются.

И через пару минут Дима – привычный, такой же, как всегда – улыбнулся замершей в дверях гостиной Агате:

– Ну, что застыла? Иди сюда, чёртова кукла. Обниму.

Посиделки, начавшиеся в гостиной Анри Жака, продолжились в комнате Десницы и затянулись далеко за полночь. Вполне (теперь) адекватный Дмитрий заново слушал историю их приключений, и то хохотал, то завистливо вздыхал. Не обошлось, конечно, без ехидных замечаний типа «Новичкам везёт!», но в целом Дима был вполне удовлетворен и не скрывал этого.

А уж когда Агата широким жестом преподнесла ему комплект файлов, скачанных с браслета Мануэля Хо, майор поначалу просто онемел. Потом, бегло пробежавшись по веткам директорий, отложил портативный терминал и испытующе уставился на девушку. Та слегка поёжилась, но глаз не опустила.

– Душа моя, – начал Десница, старательно модулируя интонации прожженного соблазнителя. – Радость моя, солнышко, ласточка, лапонька, кисонька… где ты это взяла?

Агата, сознательно опустившая в рассказе эпизод со скачиванием файлов, скромно потупилась и голоском примерной школьницы прошелестела:

– Мистер Хо поделился.

– Сам?!!

– Я его вежливо попросила…

– Ага, – с непередаваемым сарказмом вклинился Варфоломей. – Повязка от крови промокла, матрица на руках, время на исходе, нам ещё обратно бежать – а она информацию гребёт.

– Раненая, – подытожил Дима. – И основная задача уже выполнена. Откуда ж ты взялась, такая сумасшедшая?

– Ты недоволен, командир?

– Недоволен… да как тебе сказать. Ты хоть понимаешь, что за такой подарок, – он постучал пальцем по терминалу, – Папа Гена простит любые художества и ковровую дорожку расстелет?!

Девушка поудобнее устроилась на коленях Анатоля и слегка надула губы:

– Может, это всё остыло за месяц, почём я знаю?

Дмитрий откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову и со вкусом потянулся. Он вообще совершал сейчас куда больше мелких физических действий, чем раньше. Должно быть, не мог отказать себе в удовольствии просто подвигаться. Удовольствии, которого так долго был лишен и которого не замечал, пока при посредстве Марата мозги не пришли к нужному знаменателю.

– Не волнуйся. Тут хватает сведений, которые будут жечься ещё не один год. Кстати, красотуля, скажи-ка мне вот что… здесь всё?

– Нет. Финансовые аспекты Папе ни к чему, я думаю. Так что я их продала.

Десница потер виски, окинул взглядом невозмутимую, но неуловимо напрягшуюся троицу, и вкрадчиво поинтересовался:

– Кому продала?

– Тони Кертису.

Губы майора беззвучно зашевелились. Материться вслух он не хотел, но и держать в себе никаких сил не было.

– Ну ты даёшь, – выдавил он наконец. – То есть я – бестелесная матрица, Платина в капсуле, руки у тебя отсутствуют, считай, как класс… и при этом ты коммерцию крутишь, и с кем – с Бельмастым!

– Не будьте слишком придирчивы, майор, – лениво вступил Трейси. – Операция получилась довольно затратная, а Агата сделала ее прибыльной. Только и всего.

Переждал возмущенное «Только и всего?!», чмокнул девушку в негодующе подрагивающий кончик носа и продолжил: