Танки двинулись вперед. Впереди шла «пантера», сзади – оба T-III. Башни у «троек» были развернуты в разные стороны – так можно быстрее обнаружить противника и выстрелить.

«Пантера» подошла к мосту и остановилась – танкисты опасались, не заминирован ли он.

Виктор уже руку на спуске держал и готов был выстрелить, как T-V двинулся вперед.

Виктор крутил маховиком, сопровождая «пантеру» в прицеле. Пора было стрелять, иначе не хватит горизонтальной наводки пушки, придется наводить корпусом, а значит – обнаружить себя.

«Пантера» ракурсом три четверти, это не очень удачно, но перед мостиком вообще была в лобовой проекции.

Виктор чуть-чуть приопустил прицел – треугольная марка легла на борт, немного выше гусеницы – и выстрелил. Попадание! Сквозное пробитие! Виктор сам увидел в прицел разодранный бок танка.

«Пантера» по инерции прошла еще десяток метров и встала. Из танка довольно шустро выбрались танкисты. «Опытные, – отметил про себя Виктор, – пожара боятся…»

Один из танкистов рукой прямо в сторону самоходки показывает, сволочь. Срезать бы его из пулемета!

– Ваня, бронебойный!

Только закрылся затвор за снарядом, как последовал сильный удар по рубке, и сразу посветлело. Вражеский снаряд угодил в угол рубки, вырвал кусок брони и улетел в сторону. Метко фашист стреляет! Немного бы ниже или левее – и каюк всем…

Виктор крутил маховик горизонтальной наводки. У него снаряд уже в казеннике, а немцу еще перезаряжаться надо. Но уже второй танк повернул башню, пушка пошла вверх… Нащупывает…

Виктор выстрелил.

Какую-то секунду ничего не происходило, но потом из люков и смотровых щелей танка вырвались мощные языки пламени. Никто из танка не выбрался.

– Ваня, снаряд! – снова крикнул Виктор, показав кулак.

Иван вбросил снаряд в казенник.

– Последний, больше бронебойных нет!

У Виктора мурашки по телу пробежали. Если он сейчас промажет – все, конец. Осколочным снарядом танковую броню не пробьешь, если только гусеницу повредишь.

Он не успел припасть к прицелу. Сильный удар по корпусу, и двигатель заглох. И маховики не вращаются, заклинило.

Виктор повернул голову в сторону Ивана, но тот, весь в крови, лежал на полу рубки.

– Федя, ты жив?

ТПУ не работает?

– Федор, отзовись! – уже закричал Виктор.

Тишина.

Он слез с сиденья, толкнул механика-водителя в плечо, и тот безвольно сполз вниз – вместо лица у него было кровавое месиво.

Надо было срочно покидать машину, пока она не загорелась.

Виктор открыл крышку люка, но по ней сразу ударили пули. Они рикошетировали и отлетали сердитыми шмелями.

Уцелевший танк вел огонь сразу из двух пулеметов – спаренного, который находился в башне, и курсового. Уничтожить экипаж хотели, а из экипажа один только Виктор в живых и остался.

Он спустился на пол рубки, открыл нижний, десантный люк, выбрался наружу и ползком двинулся к корме машины, а потом – за сарай.

Однако немец никак не успокаивался, отомстить хотел. Прозвучал выстрел танковой пушки – осколочным по сараю. Во все стороны полетели доски, куски самана, все затянуло пылью. Под ее густым облаком Виктор и кинулся в сторону.

Разрушив сарай, танкисты могут влепить в самоходку еще снаряд – ведь дыма не видно. Как же он сразу-то не сообразил?

Он моментом забрался в самоходку, схватил дымовую шашку, привел ее в действие и бросил на моторное отделение. Сам же отбежал подальше, благо за дымом танкисты его не видят.

Заревел мотор, залязгали гусеницы – танк пошел по дороге. Он обогнул подбитую «пантеру» и T-III, переехал мост, а атаковать его было нечем… Наших – ни пехоты, ни артиллерии – не видно. Ну, с пехотой и самоходками понятно – из села вышли по приказу отражать контратаку. Но артиллерия где? Не считать же перевернутую «сорокапятку» серьезным прикрытием? А ведь даже один немецкий танк, не встречая сопротивления, может наделать много бед. В селе – ремонтная база, за селом – медсанбат, наверное, другие тыловые службы есть, и это – не считая мирных жителей. Только вот серьезного оружия, которое могло бы остановить танк, нет.

Танк прошел мимо «сорокапятки», прямо по трупам советских пушкарей. Он уже удалялся по дороге, периодически останавливаясь, и стрелял из пушки и пулеметов по каким-то целям.

Виктор, прячась в придорожном кювете, побежал к «сорокапятке». У артиллеристов из противотанковых батарей должны быть гранаты, положены – и оборонительные Ф-1 и противотанковые. Не особо надеялся: если положено, это еще не значит, что есть.

Однако его ждало полное разочарование – ни гранатных сумок, ни ящика с гранатами.

А танк уже метров на триста вперед ушел. Сообщит по рации, что дорога свободна, и хлынут сюда мотоциклисты, бронетранспортеры с пехотой. Займут село, а потом снова придется выбивать их оттуда, потери нести.

В отчаянии он бросил взгляд на пушку. На станине вмятины, но ствол и прицел были целы. Пожалуй, стоит попробовать поставить пушку на колеса и развернуть. «Сорокапятка» легкая, с дивизионной ЗИС-3 такой фокус не прошел бы.

Виктор уперся спиной в колесо, которое смотрело вверх, а ногами – в булыжники. Аж в позвоночнике затрещало!

Но пушка поддалась, грохнувшись на оба колеса, а Виктор сразу упал в кювет – вдруг немецкие танкисты увидели движение сзади? Но нет, танк по-прежнему стрелял из пулемета, и на Виктора – ноль внимания. Да и зачем им назад смотреть? Самоходка русская подбита, дымит. Пушка перевернута, расчет мертв.

Выждав пару минут, Виктор выбрался к пушке. Эта техника была ему знакома, с такой же, лицензионной немецкой, только калибром 37 мм, он начинал свою войну.

Так, беглый осмотр. Затвор работает, прицел на месте, оптика не разбита. А снаряды в кювете, целых четыре ящика. Но ему и не надо столько. Если он подобьет танк с первого выстрела, что вполне вероятно, поскольку немец к нему кормой повернут – так удача воинская. А промажет – второго шанса немецкие танкисты ему не дадут, развернут башню и шарахнут из пушки.

Виктор вытащил из ящика снаряд и загнал его в казенник. Затвор закрылся сам, и Виктор припал к прицелу. Корма с выхлопной трубой – как на ладони. Пальцы мелко дрожали на маховике наводки. Все, пора! Он задержал дыхание и нажал пальцем кнопку спуска в центре маховика. Выстрел!

Виктор поднял голову. Снаряд угодил точно в корму – он видел просверк искр на броне.

Из танка потек огненный ручеек, видимо – был поврежден бензопровод, и через пару секунд вспыхнул весь танк. Огонь охватил его мгновенно.

Распахнулись люки – танкисты покидали машины. Один сразу вспыхнул, и, упав на землю, стал кататься, пытаясь сбить пламя.

А, не понравилось? В порыве злобы Виктор метнулся к ящикам, нашел осколочный снаряд. Сейчас он экипаж уничтожит, как они его хотели убить, обстреливая из пулеметов. Он припал к прицелу.