вроде бы соглашаются, но всё равно пьют. Только сына своего и сумел удержать от выпивки. Вы тоже со своей стороны не обижайтесь на них: гоняйте их больше и вы добьётесь своего. Солдаты очень уважают вас.

Торбан наложил повязку на голову Кушмелёва и тот теперь бродил по расположению. Вокруг него периодически кучковались солдаты, что-то возбуждённо обсуждая. Через час он на тридцать минут удалился в другие взвода, потом вернулся и опять вокруг него закрутились бойцы. Я издали наблюдал за этими непонятными переговорами и перемещениями, понимая что солдаты обсуждали всё что произошло на построении.

По радиостанции поступила команда: замполитам прибыть в штаб полка с машинами для получения гуманитарной помощи, а через два часа Кирьянов вернулся обратно и стал выгружать посылки из кузова. Я к этому времени, опять оставив на позициях дежурные расчёты, собрал личный состав у себя на командном пункте. И сейчас с удовольствием наблюдал, как радостные солдаты возбуждённо толпились вокруг Кирьянова и получали из его рук посылки. Помимо того, что делегация привезла посылки, которые собирали по всей Бурятии на каждого солдата и офицера полка, они привезли именные посылки и письма от родителей своим сыновьям. Шестнадцать моих солдат получили такие посылки и письма от родителей, но и другие солдаты и офицеры не были обойдены вниманием. В каждой фанерном ящичке, помимо вещей, лежали письма от детей, которые собирали в школах посылки. Мне тоже достался небольшой ящичек. Достал оттуда письмо третьеклассников одной из школ, где они поздравляли с наступающим праздником 23 февраля, и желали вернуться домой целым и невредимым. Письмо меня тронуло до глубины души, я даже не сумел дочитать письмо до конца, так как почувствовал, что на глаза навернулись слёзы.

Когда я свернул письмо, ко мне подошёл Кирьянов: - Борис Геннадьевич, чуть не забыл: Вас вызывает к себе командир полка

Только появился у входа в штаб полка, как оттуда вышел командир: - Копытов, ты как раз вовремя. У тебя в батарее солдат есть. Чёрт, всё фамилию забываю…. А вместе с делегацией приехал отец этого солдата, вон как раз он и идёт. – Из кочегарки, где размещалась офицерская столовая вышел здоровенный мужик в камуфляже и, вытирая рот носовым платком, направился к нам. Когда он приблизился, на его плечах я увидел майорские звёзды.

- Павел Павлович, помещение вам подготовили. Сейчас сына вашего из батареи вызовут. А это командир батареи – майор Копытов. Можете пообщаться с ним.

Майор дружелюбно протянул мне такую же здоровую и широкую ладонь: - Кушмелёв Павел Павлович.

У меня дрогнуло сердце, перед мысленным взглядом промелькнул его сын с перевязанной головой, но тоже пожал руку и спокойным тоном представился: - Майор Копытов, Борис Геннадьевич.

Кушмелёв повернулся к Петрову: - Нееее…, я в батарее буду жить, там с комбатом и пообщаюсь. Надеюсь, мне место там найдётся? – Это он уже обратился ко мне.

- Конечно, Павел Павлович. Какие проблемы? Берите вещи и пойдёмте.

Через десять минут я и Кушмелёв шли по дороге в батарею. Сзади пыхтели два солдата, которые тащили за нами здоровенную сумку.

- Ну, как мой сын служит? Как тут обстановка? – Поинтересовался Павел Павлович.

- Придём на батарею, там сын вам всё и расскажет, - уклонился от ответа, переведя разговор в другое русло. Остановились у землянки и солдаты с облегчением опустили сумку на землю. А из землянки на шум выскочил Алушаев, и я тут же отправил его за Кушмелёвым.

Павел Павлович с любопытством оглядывал расположение, а я показал, где проходит передний край боевиков и с беспокойством ожидал появления Кушмелёва-младшего.

- Папа, ты что ли? – Раздался сзади радостно-изумлённый голос солдата. Мы обернулись, - Ни фига себе, я даже и думать не думал тебя здесь увидеть.

- Ну, здорово сын, - они обнялись, потом Павел Павлович отодвинул от себя сына, - Что у тебя с головой, ранили что ли?

Солдат с превосходством посмотрел на меня и со значением сказал: - Да, это так…, я тебе потом расскажу. Всё расскажу.

Они отошли в сторону и начали прохаживаться по расположению. Я же спустился в землянку, где меня ждали офицеры батареи. На совещание сегодня идти не надо было, поэтому командир полка в двух словах сказал мне, что завтра делегация будет в каждом подразделении. Поэтому везде навести порядок. И завтра же майор Халимов будет ездить с двумя машинами и собирать у всех трупы убитых чеченцев для обмена с боевиками.

Поставив задачу, я распустил командиров взводов и сидел на кровати, наблюдая за солдатами второго взвода, которые сидели без обуви на нарах и весело обсуждали полученные из дома письма.

В землянку с шумом ввалился майор Кушмелёв с сыном: - Борис Геннадьевич, где моё место, - весело спросил Павел Павлович.

Увидев гостя в хорошем настроении, облегчением вздохнул и показал на кровать Карпука: - Вот здесь и располагайтесь.

- Значит, сын отцу ничего пока не рассказал, - мелькнула у меня мысль.

Павел Павлович сел на кровать и стал с весёлым азартом доставать из объёмной сумки колбасу, копчености и другие вкусные вещи. Всё это он передавал сыну, а тот раскладывал продукты на нарах перед своими товарищами. Посчитав, что солдатам хватит, Павел Павлович очистил от лишнего стол передо мной и стал на нём раскладывать остальные продукты и аккуратно нарезать их ломтями. Потом торжественно достал полутора литровую бутылку и стал её открывать.

- Борис Геннадьевич, Алексей Иванович, Игорь - прошу за стол, - Павел Павлович сделал приглашающий жест.

Игорь с Алексеем Ивановичем нерешительно переглянулись, а в землянке повисла напряжённая тишина. Я кашлянул в кулак, прочищая горло.

- Павел Павлович, тут такое дело: в связи с некоторыми обстоятельствами в батарее с сегодняшнего дня я ввёл «сухой закон». Так что мы покушаем, но пить не будем.

- Борис Геннадьевич, я через половину страны тащил эту бутылку, чтобы выпить с командиром моего сына, а тут какой-то дурацкий «сухой закон»,