них собралось большинство солдат батареи, чтобы пообщаться с земляком. Целый день они сидели в окружении солдат и угощались привезёнными отцом продуктами, потом солдаты в свою очередь угощали его трофейными разносолами и я опасался, как бы это не переросло в обычную пьянку. Но всё прошло нормально.

После проведённого мною совещания в батарее я пригласил Григория Ивановича Большакова за наш стол и там в свою очередь угостил его, но уже с употреблением трофейного коньяка. Большаков выпил грамм сто и больше не стал пить.

- Григорий Иванович, вы в армии служили?

- Да, на Балтийском флоте службу проходил. Больше двадцати пяти лет прошло, а до сих пор помню.

- Вот сейчас ещё лучше вспомните, - я взял со своей кровати автомат и ремень с подсумками под магазины. Всё это было заранее по моему приказу подготовлено старшиной. Пододвинул к нему списки закрепления оружия и по мерам безопасности, - Распишитесь за автомат, за меры безопасности и вперёд.

Большаков неуверенно хохотнул: - Не понял, Борис Геннадьевич.

- Да, да, Григорий Иванович. Здесь война и каждый должен свою лепту вносить. Ваш сын с 23 до 3-х часов ночи заступает на ночное патрулирования района расположения. Вот и вы тоже с ним заступите. Я, командир батареи, тоже в 23 часа заступаю на патрулирование, но только в

отличие от солдат до пяти часов утра. И так каждую ночь. Расписывайтесь и получайте.

Большаков старший ещё раз взглянул на меня, а потом решительно пододвинул к себе ведомость и расписался: - Ну, вернусь домой, рассказов то будет, но наверно никто и не поверит - взял автомат и присел к сыну на нары.

Ночью первый батальон тихонько выдвинулся вперёд и без шума занял позиции боевиков на перекрёстке дорог Шали – Старые Атаги. После двухдневных наблюдений Будулаев установил, что на ночь боевики, а это были в основном обыкновенные мирные жители Старых Атагов, скрытно оставляют позиции и уходят ночевать домой. А рано утром, по темноте, возвращаются и обратно занимают свои позиции. Этим и воспользовался командир первого батальона. Рано утром, когда сонные боевики приехали на позиции, они были мгновенно уничтожены, а один из них захвачен в плен. Так получилось, что боевика после допроса по каким-то соображениям не расстреляли. А днём я встретился в штабе с Будулаевым, где он рассказал мне, что два часа тому назад из Старых Атагов, под белым флагом, пришла жена живого боевика. Шустрая баба: сначала со скандалом наехала на командира батальона, а потом обругала всех и предложила обменять своего мужа на пленного солдата. Будулаев согласился, но выставил встречное условие - если завтра в 11:00 солдата на перекрёстке не будет, в 11:01 её муж будет расстрелян прямо на перекрёстке. На том и разошлись.

Интересно, что завтра будет? Сумеет она найти пленного и вовремя привести солдата? Вот завтра всё узнаю.

Пришёл в батарею, а там опять солдаты датые бродят. Чёрт побери, что делать с бойцами прямо не знаю? После обеда от РАВистов Кирьянов притащил сломанный пулемёт. Его пехота сдала на склад так, как во время боя в ствольную коробку попали пули и пробоины якобы мешают ведению огня.

Кирьянов радостно суетился вокруг пулемёта, разглядывая и круча его в разных плоскостях: - Борис Геннадьевич, враньё, что боевики попали в пулемёт. Смотрите, пули вот как вышли. Пехота сама, была видать, пьяная и прострелила ствольную коробку. Наверно, пулемётчику надоело с ним бегать и захотелось солдату автомат получить. Сейчас мы напильником вот здесь подточим, тут молотком слегка подстучим и у нас в батарее будет свой ручной пулемёт.

Через два часа действительно, пулемёт был готов к боевому применению. Мы тут же его испытали. Хорошая машинка. Особенно мне нравилась, когда он вёл длинную очередь: как часики работал пулемёт - ровненько.

Утром перед совещанием мне рассказали интересную историю, произошедшую вчера вечером с Пильганским, а тут и он сам на меня наскочил.

- Боря, вчера вечером чуть к духам в плен не попал, - на меня вывернул из-за угла штаба подполковник Пильганский. Был он нервно взбудораженный, глаза возбуждённо блестели и, несмотря на утро, был сильно выпивший. - Поехал я вчера к Будулаеву в батальон и не понятно как проскочил их перекрёсток. Так в темноте и помчался дальше в Старые Атаги. Подъезжаю к блок-посту духов, считая, что он наш. Подъезжаю и кричу с БТР – Здорово, ребята. А сам смотрю: солдаты все бородатые и какие-то они… такие взрослые. Где ваш командир? – Кричу им. Те на меня пялятся, тоже не могут понять - Кто я такой? Спрашивают у меня – А что, на том перекрёстке русских нету? Тут, Боря, я начинаю втыкаться, что это духи и в люк тихо водителю говорю – Разворачивайся и ходу отсюда. Да никого там нету, - отвечаю им, - я спокойно проехал и сейчас обратно поеду туда. А ты кто такой? Из Шали что ли? – спрашивают. Тут я развернулся и ходу, только тогда они поняли, кто я такой и вслед давай поливать из автоматов и пулемётов. Пару раз с гранатомёта врезали, но сумел уйти всё-таки.

- Да, товарищ подполковник, повезло вам. Если бы вы попали в плен и они узнали, что с 324 полка. Смерть бы у вас была долгой и мучительной.

- Вот и я, Боря, думаю что второй раз родился. До сих пор пьяный от этого хожу. – Пильганский отошёл от меня и начал тоже самое рассказывать командиру третьего батальона. Сильно, наверно, его это потрясло.

На совещание командир полка довёл, что завтра приезжает с гуманитарной помощью комитет солдатских матерей из Бурятии, заодно и посмотреть как живут и воюют солдаты. Поэтому солдат нужно привести в порядок: помыть, если есть возможность переодеть в чистое обмундирование. Сформировать колонну, которая уйдёт через два часа в Моздок за гуманитаркой и делегацией.

Целый день в батарее, да и не только в батареи все чистились и приводили себя в порядок. Но и потихоньку попивали спиртное. Целый день я шарился по расположению, но найти алкоголь не смог. Днём отправил