Господи, как больно!

…После той истории прошло почти два месяца. Лара ожидала, что Андрей позвонит или как-нибудь даст о себе знать, но он не позвонил. И это было непонятно. Лара старалась не думать о Кирилле, но мысли ее снова и снова возвращались к этому странному и страшному человеку. «Надеюсь, я его не убила», – думала Лара, чувствуя, как подступает дурнота…

Она вспоминала все новые детали тех страшных дней. В воспоминаниях Кирилл был удивительно разговорчив. Он щурил глаза, хватал ее сильными горячими руками, подмигивал, иронически улыбался…

Конечно, она его не убила… Смешно, разве убивают шариковыми ручками? Почему же не звонит Андрей? Неужели он не хочет узнать, что произошло? Почему он не позвонит ей и не спросит?

Она мучилась от мысли, что убила человека, пусть даже такого скверного, как Кирилл. Она помнила, как он вскрикнул, когда она ударила его ручкой, тяжело осел и задергался.

Ей было невдомек, что это был эпилептический припадок. Кирилл с детства страдал эпилепсией…

* * *

Данило Галицкий все носился со своей идеей карточных турниров, но Карл ни в какую не соглашался. Они сидели на кухне, самом теплом месте во всей квартире, играли в подкидного дурака. Кипел чайник на плите, создавая уют. Играли не на деньги, которых не было, а на раздевание. Данило и Карл были в одних трусах. Данило – посиневший от холода, мосластый, тощий, с наброшенным на плечи кухонным полотенцем, являл собой разительный контраст с поджарым и смуглым Карлом. Играли два на два. Карл с Данилой, Марго с Петей Трембачем. Данило шипел на Карла за неверные ходы, и его мечта о новом заработке таяла, как струйка дыма. Похоже, Карл играть не умел. Или притворялся, что не умеет.

Петя Трембач мелким бесом вился вокруг Марго, целовал ручки, рассказывал всякие дурацкие истории и анекдоты, а также глупо хихикал над проигрышем соперников. Одним словом, раздражал Данилу как мог. Кроме того, эта парочка все время выигрывала.

Сократ прогуливал Алену во дворе. Она была еще слаба, слегка терялась в окружающей обстановке и подолгу сидела неподвижно, сосредоточенно к чему-то прислушиваясь. Марго гладила Алену по голове, что-то шептала. Алена тянулась к ней, водила взглядом, как ребенок. Она узнавала Сократа и Данилу, но не Карла. Когда тот подходил к ней, смотрела робко, стеснялась, краснела. Это пройдет, говорила Марго. Она выправится. Нужно время.

– Что с ней? – спрашивал Данило.

Марго пожимала плечами:

– Я же не врач. Может, сглазили. А может, сама. Переживала много…

– Это Павел, – говорил Карл.

– Может, и Павел, – не спорила Марго.

– Такой может запросто, – соглашался Данило. – Сволочь редкая. Но, ребята, одного не понимаю, как закоренелый матерьялист… Это же вам не морду начистить, это психика! Он что, такой же, как ты, Карлуша? Экстрасенс?

– Мы все такие… – отвечал Карл.

– И эта ваша лесная школа…

– Какая школа? – вмешивался Петя Трембач, которого интересовало все, имевшее отношение к народному образованию.

– Да в лесу тут у нас, вроде как для одаренных детей.

– Первый раз слышу, – удивлялся Петя Трембач. – Где именно?

– На сорок втором километре, за старым мостом.

– Первый раз слышу, – повторял Трембач. – Что, и сейчас действует?

– Нет, когда-то, лет тридцать назад, Марго и Карлуша учились там. И этот, Павел, который набил мне морду. То есть не он набил, а его нукер, тоже сволочь, только рыжая.

– А что там сейчас?

– Развалины. Карлуша там был осенью. Да, Карлуша? Интересно было бы взглянуть. Какой-то режимный объект, секретность, охрана… Не понимаю. Я тут еще поспрошал у людей – по нулям. Никто никогда про эту школу и слыхом не слыхивал.

– Может, когда-нибудь съездим, – ронял Карл, которого ни в малейшей степени не тянуло взглянуть на лесную школу еще раз. – Летом.

Но попал он туда гораздо раньше. Марго попросила. После долгих колебаний, не столько из-за любопытства, сколько из-за чувства порядка. Чтобы потом ни о чем не жалеть…

Машина с трудом пробиралась по засыпанной снегом дороге. Ветки деревьев стучали в окна. Карл все время думал о том, что они застрянут, но молчал. Марго сидела рядом, рассматривая лес, пытаясь вспомнить, настроенная на то, чтобы вспомнить. Но ей ничего не вспоминалось.

Они миновали бывший контрольно-пропускной пункт, и Карл с облегчением перевел дух. Он не был даже уверен, что они едут в нужном направлении. Осенью все было иначе. Он заглушил мотор, выбрался из машины. Подошел, как и тогда, к бетонным столбам. Жестянка «кирпича» и ржавая цепь были скрыты под снегом. Он поковырял снег ногой, раскопал жестянку. Марго наблюдала за ним через окно.

…Бетонный куб школы выглядел еще непригляднее, чем в прошлый раз. От него так и веяло враждебностью и скрытой угрозой. Карл вопросительно взглянул на Марго. Она кивнула и стала выбираться из машины. Прошла по снежной целине, поднялась на крыльцо. Сложив руки козырьком, заглянула внутрь через узкое оконце. Карл стоял рядом.

– Ну что? – спросил наконец. – Чувствуешь?

Марго пожала плечами:

– Пока нет. А как туда войти?

– Видишь, окно выбито? Это я его в прошлый раз…

– Ты выбил?

– Ну. Вперед! – Он помог ей влезть в окно. Когда она тяжело перевалилась через подоконник, полез следом.

Внутри было холоднее, чем снаружи. Холодно, сыро, мрачно. Лестница вела вверх, и там было совсем темно.

– Пошли! – Карл тронул ее за руку.

Он привел ее в классную комнату с расколотой доской, повисшей на одном креплении. Они вошли, и дверь с шумом захлопнулась за ними, видимо, от сквозняка. И в тот же миг доска сорвалась с единственного крепления и с грохотом обрушилась на пол. Марго, закричав от ужаса, вылетела в темный коридор, побежала к лестнице. Карл с трудом нагнал ее, схватил за руку.

– Успокойся, – сказал он. – Этому креплению сто лет, просто удивительно, что оно провисело так долго. Не бойся!

– Я не хочу, не хочу, – повторяла Марго, уцепившись за Карла. – Уйдем отсюда. Мне страшно…

– А истина? – Карл погладил ее по голове. – Ты же хотела все вспомнить.

– Я вспомнила тебя, это самое главное. Я больше не хочу. Мне кажется, здесь кто-то есть. Ходит, слышишь? – Она закрыла рот ладонью и уставилась на Карла.

– Здесь никого нет. Ты же видела, снег не тронут. Здесь тысячу лет никого не было. Кроме меня, еще осенью. Ну, может, еще парочки привидений… хотя вряд ли. Холодно для привидений. Я пошутил! – закричал он в ответ на ее взгляд. – Нет здесь привидений! Честное слово, нет! И дороги сюда нет, сама видела. И ездить сюда больше некому. Никого не осталось. – Он привлек Марго к себе, поцеловал в лоб. – Успокойся. Хочешь, я покажу тебе сад? Песочницу, где ты лепила куличи. Хочешь? – Он гладил Марго по голове, утешая, и она казалась ему маленькой девочкой из их детства – в красном платьице, с тонкими ножками. Он испытывал к ней нежность, и чувство это было удивительным. Сестра! Что бы ни говорил тот… Павел, она сестра! А не… копия.