Следователи ФБР были потрясены тем, как тщательно планировал свои преступления Уэсли Пол, обращая внимание на мельчайшие детали. Джессика нисколько не была удивлена этим. Она лишь сожалела о том, что такой ум не был направлен на что-то полезное.

Уэсли был вторым чудовищем, терзавшим ее, но появился он из-за первого.

Приняв после пробежки душ, Ярдли отправилась в тюрьму.

Приехав туда, она долго не выходила из машины, разглядывая зловещее здание.

Для этой встречи директор тюрьмы Гледхилл разрешила ей воспользоваться своим личным кабинетом. Кабинет обладал звукоизоляцией и не имел записывающей аппаратуры, поэтому никто не мог узнать, о чем в нем говорят. Однако главной причиной было то, что кабинет освещался ярким светом, проникающим из нескольких окон, а Джессика больше не хотела оставаться наедине с Эдди Кэлом в глухой камере.

Стоя у окна, выходящего на стоянку, она наблюдала за игрой солнечного света на стеклах выстроившихся машин. Казалось, солнце подмигивает ей. Услышав звук открывшейся двери и звон цепей, Ярдли обернулась.

Эдди Кэл уселся напротив. Он похудел, на щеках отросла щетина. Джессика села, и он улыбнулся ей.

— Как Тэра?

— Отлично. Завтра мы уезжаем к твоим родителям. Собираемся пожить там какое-то время.

— И ты пришла, просто чтобы повидаться со мной перед отъездом? Я польщен.

Открыв портфель, Ярдли достала цифровой диктофон. Она включила воспроизведение, и раздались голоса Уэсли и Эдди Кэла, обсуждающие преступления последнего.

— Уэсли записал все ваши разговоры. Мы нашли записи в тайнике под полом на кухне. Также там были спрятаны видеодиски с записями убийств Динов и Олсенов. Если честно, обнаружить тайник было очень непросто. Криминалисты ФБР воспользовались зондом, поскольку не было никаких признаков того, что пол вскрывали. Также там обнаружили множество фотографий нас с Тэрой. И дневники наблюдения за нами, которые Уэсли вел на протяжении нескольких лет. — Ярдли вздохнула. — Загублено столько жизней, Эдди, только ради того, чтобы ты получил хоть искорку надежды на новую апелляцию… Эти несчастные не заслуживали того, чтобы умереть лишь ради того, чтобы ты пожил чуточку подольше.

— Родители Уэсли были убиты в точности так же. Возможно, со временем он и сам дошел бы до этого, без моей помощи. — Положив руки на колени, Кэл подался вперед и мельком взглянул на лежащие на столе директора тюрьмы бумаги. — Но вот насчет детей я ему ничего не говорил. Больше того, я неоднократно повторял, что он должен оберегать вас с Тэрой.

— Ты же понимал, что Уэсли ненормальный, — возразила Джессика, — но все равно попросил его следить за мной. А что, если бы ему вздумалось убить нас с Тэрой? Почувствовал бы ты угрызения совести? Почувствовал бы вообще что-нибудь?

Моргнув, Кэл ничего не сказал.

— Я пришла лишь для того, Эдди, чтобы сказать тебе: я сделаю все возможное, чтобы твоя казнь больше не откладывалась. Я не позволю тебе осквернить память убитых супружеских пар тем, что ты поживешь подольше за счет их смерти. Ты умрешь до конца этого года — и ничего не сможешь с этим поделать.

Ярдли встала, собираясь уходить, но Кэл окликнул ее.

— Ты полагаешь, Уэсли был единственный? Я говорил тебе, у меня много поклонников.

Скрестив руки на груди, Джессика посмотрела ему в лицо и подумала, что, если существует справедливость, Айзек Олсен будет жить в мире, в котором не будет Эдди Кэла и Уэсли Дикинса.

— Они тебе больше ничем не помогут, — сказала она.

— Одна сможет помочь, — Кэл усмехнулся. — Просто она этого еще не знает.

— Я не помогу тебе, Эдди, даже если от этого будет зависеть моя жизнь! — презрительно бросила Ярдли.

— А я не про тебя говорил.

Еще какое-то мгновение Джессика выдержала его взгляд, надеясь на то, что в последний раз видит эти глаза, в которые когда-то так легко влюбилась, но которые теперь видела только в кошмарных снах, просыпаясь после них в холодном поту.

— Прощай, Эдди.

Ярдли предстояло представить в суд кое-какие бумаги по текущим делам, прежде чем можно будет наконец расслабиться. Завтра должен был начаться ее заслуженный отпуск. За долгие годы работы в прокуратуре она еще ни разу не отдыхала так долго.

Возвращаясь из тюрьмы, Джессика мысленно прокручивала последние слова Кэла. «Одна сможет помочь. Просто она этого еще не знает».

Он произнес это с усмешкой, словно их объединяла какая-то тайна. Размышляя над этим, Ярдли чувствовала холодный озноб, леденящее душу беспокойство.

Тревожило ее то, что Кэл сказал «она».

Включив аварийку, Джессика съехала на обочину. Можно будет отправиться завтра на ранчо и больше не думать об этом — а можно довести до конца то, что не давало ей покоя…

Развернувшись, Ярдли поехала назад.

* * *

Изабелла Руссо работала учителем в начальной школе, расположенной неподалеку от ее дома. Это было невысокое здание, окруженное пальмами, рядом раскинулось футбольное поле с искусственным газоном. Ярдли долго сидела на стоянке в машине. Желудок у нее затянулся в тугой узел, к горлу подкатил клубок, не дающий ей дышать.

«Джессика, что ты здесь делаешь?»

Потребуется всего пять минут, и беспокойство уйдет. Можно потратить пять минут, чтобы узнать все наверняка.

Потолки в школе были низкие, на стенах висели афиши, плакаты, объявления и фотографии классов. Джессика спросила у секретарши, где находится класс Изабеллы, и та направила ее до конца коридора.

Остановившись в дверях, Ярдли заглянула в класс. Третьеклассники учили таблицу умножения. Море детских лиц с невинными горящими глазами. Увидев ее, Изабелла улыбнулась.

— Я сейчас вернусь, — сказала она своим ученикам и, выйдя в коридор, стиснула Джессику в объятиях.

— Как вы? — спросила та.

— Все отлично. Я на днях видела вас в новостях. Там был сюжет про вас и ту пропавшую девочку. Я так рада, что ее нашли…

— И я тоже.

Оглянувшись на класс, Ярдли увидела, что ученики с любопытством смотрят на них. Она отступила в глубь коридора, чтобы их не было видно, и Изабелла последовала за ней. Джессика скрестила руки на груди.

— Мне очень больно спрашивать вас об этом, но я просто хочу прояснить все до конца, и больше вы меня никогда не увидите.

На лице у Изабеллы мелькнула тревога.

— В чем дело?

— Когда вы опознали Уэсли… вы были уверены на все сто. У вас не появилось ни тени сомнения.

— Лицо убийцы своей дочери никогда не забудешь.

— Вы тогда не знали, что он убийца, и в полиции ничего не говорили о том, что видели Джордан, разговаривающую с каким-то мужчиной. Изабелла, с тех пор прошло двадцать лет. По прошествии такого времени никто не сможет с полной уверенностью узнать лицо, которое видел всего несколько секунд.