Изабелла отвела взгляд.

— Это он. И я, и вы знаем, что это он.

Джессика молча смотрела на нее. Наконец Изабелла снова подняла взгляд, и их глаза встретились.

— Кто-нибудь показывал вам фотографию Уэсли до процедуры опознания?

Сглотнув комок в горле, Изабелла оглянулась на свой класс.

— Мне пора возвращаться.

— Это был агент Болдуин? Изабелла, посмотрите мне в глаза… это очень важно. Агент Болдуин показал вам фотографию Уэсли перед процедурой опознания и сказал, что это тот человек, который убил вашу дочь?

— Нет, — Изабелла покачала головой. — Это был не он.

— Но кто-то показал вам его фотографию.

Женщина уставилась себе под ноги.

— Мне нужно идти.

Джессика тронула ее за руку, заставляя поднять взгляд.

— Кто это был?

— Мне просто помогли быстрее вспомнить. Только и всего. Я вспомнила бы его и без фотографии.

— Изабелла, кто это был?

Какое-то мгновение она колебалась. Наконец решилась:

— Если я вам скажу, вы должны обещать, что это останется между нами. Мне помогли засадить в тюрьму подонка, убившего Джордан. Я не хочу, чтобы у этого человека были неприятности.

Ярдли оглянулась на класс, откуда донеслись смешки. Снова повернувшись к Изабелле, она посмотрела ей в лицо. Та была настроена решительно: она не скажет, кто это был, если только Ярдли не даст слово, что этому человеку ничего не будет. Может быть, ей удастся как-нибудь выяснить это и без ее помощи, но, возможно, она никогда не узнает правду.

— Обещаю, — сказала Джессика.

Изабелла кивнула.

— Имени ее я не знаю. Она не представилась. Пришла ко мне домой и показала фотографию Уэсли Пола. Сказала, что это тот, кто убил Джордан. Сказала, что если я расскажу кому-нибудь, что она показала мне эту фотографию, я не смогу дать показания в суде и убийца останется безнаказанным. Но она заверила меня в том, что это тот самый человек… — Изабелла сглотнула комок в горле, и ее глаза наполнились слезами. — Что это тот самый человек, который убил мою девочку. — Достав из кармана платок, она вытерла глаза. — Она сказала, что у него на счету другие убитые, и, если я его не опознаю, он выйдет на свободу и продолжит убивать. Может быть, даже убьет мою дочь, так как посчитает забавным убить сестру Джордан.

Ярдли стало плохо. У нее обмякли колени, и она почувствовала, что больше не может держаться на ногах.

Можно уйти прямо сейчас — попрощаться и не узнать правду. Она это переживет. Это останется невысказанной тайной, но она это переживет.

— Как она выглядела? — едва слышно прошептала Джессика.

— Совсем еще подросток. Лет четырнадцать-пятнадцать. Очень похожа на вас, но только глаза у нее были голубые. Самые голубые глаза, какие я только видела.

До получения водительских прав Тэре оставалось ждать еще полтора месяца, поэтому до здания суда девочка добралась на такси. Завтра она вместе с матерью отправится на ранчо к дедушке и бабушке, в свое самое любимое место на всей земле. Но сегодня ей предстояло одно дело, которое она уже давно ждала с нетерпением.

Тэра не хотела выделяться своим видом в зале суда, поэтому надела туфли на высоком каблуке, позаимствованные у матери, — при каждом шаге они причиняли острую боль, и она недоумевала, зачем женщины это терпят, — а также купила в комиссионном блузку и длинную юбку. Еще Тэра надела очки и забрала волосы в тугой пучок. Выходя из такси, она взглянула на себя в зеркало заднего вида и пришла к выводу, что выглядит минимум на девятнадцать лет.

Пройдя через металлоискатель, Тэра поднялась на второй этаж. В этом зале вел свои дела судья Милтон Хартман. На сегодня первым в списке значилось дело Уэсли Дикинса. Предстояло рассмотреть его апелляцию.

В ожидании судьи Уэсли сидел на скамейке для защиты. Он заметно побледнел и осунулся. Вид у него был нездоровый, словно у человека, приходящего в себя после продолжительной болезни.

Тэра уселась прямо у него за спиной, так чтобы можно было разговаривать с ним шепотом, наклонившись вперед.

— Как тебе нравится в тюрьме?

Вздрогнув, Уэсли обернулся и фыркнул.

— Младшая мисс Ярдли… Что ты здесь делаешь? Пришла на первое заседание по моей апелляции или просто соскучилась?

— Какой ты бледный, Уэсли… Раньше ты казался мне красивым, но сейчас у тебя совсем нездоровый вид.

— Вот что делает с людьми тюрьма. Постоянно недосыпаю. Хотя мне повезло — в камере я один. Маленькое одолжение за мои услуги. Охранникам время от времени требуется юридическая помощь.

— Похоже, ты оказался на своем месте.

— Это мать прислала тебя? — Уэсли усмехнулся. — Пока что апелляционный суд еще не принял мое первое заявление. Твоя мать хочет разузнать, что к чему? Я понимаю, она не хочет, чтобы я вышел на свободу, но использовать тебя — это уже чересчур, ты не находишь?

— Мама не знает, что я здесь.

Уэсли удивленно склонил голову набок. Тэра чувствовала исходящий от него запах — запах тела и тюремной робы, пропитавшейся по́том и давно не стиранной.

— Тогда зачем ты пришла?

— Я пришла, потому что у тебя есть надежда, Уэсли. А ты не заслуживаешь надежды.

— Что ты хочешь сказать?

Поймав на себе взгляд пристава, Тэра умолкла до тех пор, пока тот не переключил свое внимание на что-то другое.

— Когда мой отец отправил меня к Доминику Хиллу, уговорить его солгать насчет тебя и Джордан Руссо оказалось проще простого. Этот безмозглый идиот одержим моим отцом, как и ты. Если б Эдди приказал ему покончить с собой, он бы только спросил, как это сделать, отравиться или застрелиться.

По лицу Уэсли чувствовалось, что до него начинает доходить правда.

— Вот что было действительно сложно, Уэсли, так это подбросить волосы и перстень Джордан Руссо в твои вещи, которые мама отвезла в камеру хранения. Я не хотела, чтобы меня там видели, но все равно мне пришлось стащить ключи у мамы, пока та спала, и отправиться туда. Еще я не хотела, чтобы волосы и перстень валялись просто так, — и тут я вспомнила коробку с сигарами, которую видела у тебя на столе. Нужно было открыть ее, не ломая замок, и я уже собиралась отнести ее в металлоремонт, но хочешь услышать один прикол? Накануне я нашла у мамы на столе отмычку. Она просто там лежала. Ума не приложу, откуда она взялась. Шкатулку я вскрыла за одну секунду. Воистину, это была судьба.

Лицо Уэсли исказилось в гримасе, глаза горели ненавистью. Это доставило Тэре наслаждение.

— Ты лжешь!

Он произнес это без своего южного акцента, и Тэра поняла, зачем Уэсли его культивировал. Его настоящий голос напоминал ворчание хорька. Он никак не соответствовал его лицу.