второго сна. «Смерть и вечность». Если вечность идет после смерти, то значит смерть — это не конец, и даже наоборот. И о чьей смерти шла речь вообще?

Когда они вернулись домой, у Ингеборг начались схватки. Все засуетились — новый человек должен был появиться в их общине! Лейфи ковыляла вокруг да около, развлекала Ингеборг рассказами о том, какие хорошие лодки построили мужчины и как хорошо они держатся на воде.

«Нужно придумать какой-нибудь флаг, чтобы плавать под ним по нашему озеру. Жалко вот только, что руль в моей лодке сломался в тот момент, когда мы уже вернулись обратно. Поставила его тут за дверью, надо не забыть завтра отнести его наверх.»

В перерывах между схватками, пытаясь отвлечься, Ингеборг переспросила: «По нашему озеру?»

Лейфи немного смутилась, по ее телу пробежала легкая дрожь, но она не подала виду и ответила утвердительно. Странное чувство закралось ей в сердце.

«Ты хочешь сказать, что уже не покинешь нас?» — не замечая смущения собеседницы и с надеждой в голосе проговорила Ингеборг и снова застонала в очередной волне схваток.

«Нет, что ты, я всегда буду с вами», — ответила она и схватила роженицу за руку.

В это самое мгновение ее словно током ударило. Лейфи замерла на месте, словно читая какое-то послание, а после стремительно бросилась к своей землянке, насколько ей позволяла до конца не зажившая нога, и закричала что было сил: «Оттащите Ингеборг к стене! Уберите ее из центра! Оттащите Ингеборг к стене, прошу вас!». Доковыляв до своей лежанки она вытащила из-под подушки свой мешок, вынула из него нож и бросилась обратно, продолжая истошно орать: «Оттащите Ингеборг к стене!».

Вбежав в дом, где лежала Ингеборг, Лейфи с облегчением увидела, что лежанка с ней стояла у дальней стены, а рядом с ней суетились перепуганные женщины. Не обращая внимания на кровь, потекшую из вновь раздробленной ноги, и боль, Лейфи тихо сказала: «Успела. Сейчас!», и из последних сил метнула нож в дверной проем, откуда в то же мгновенье влетела стрела и впилась ей в горло.

Опешившие мужчины бросились во двор, чтобы понять что произошло, когда в дверной проем ввалился здоровый детина и, сорвав хилую дверь, замертво рухнул на пол. Обливаясь кровью, Лейфи из последних сил приблизилась к сброшенной двери, на которую следом упал сломанный руль, который она специально оставила здесь, чтобы завтра не забыть. Она протянула к нему руку и успела выравнить его положение относительно сломанной двери прежде, чем дух жизни покинул ее.

В этот самый момент закричал младенец.

«Это девочка», — тихо сказала повитуха, постепенно приходя в себя от происходившего. «У тебя здоровая девочка, Ингеборг!»

Тихо плача, роженица спросила: «А Лейфи?».

Повитуха вздохнула и посмотрела на молодую мать печальным, в должной степени суровым, но понимающим взглядом.

«Тогда я называю дитя Ренэйт.»

«Прекрасное имя, Ингеборг: «Рожденная заново»!»

«Да, Лейфи не умрет!»

Трое разбойников, напавших на поселение, были мгновенно обезврежены и убиты жителями. По правде говоря, они сами остолбенели, когда их главарь, тщательно обдумавший план нападения, вдруг сам был атакован и сражен насмерть из ниоткуда. Двое других даже не смогли убежать, у них даже не подкосились ноги. Они так и стояли, беспомощно взирая на наносящих им смертельные удары разъяренных мужчин, появившихся из дверного проема, в который провалился сраженный ножом убийца.

А внутри дома, в котором произошла трагедия, тихо плакали женщины, тяжко вздыхала Ингеборг, и только новорожденная Ренэйт мирно наслаждалась теплом матери и внезапной тишиной, наступившей в освещенном тусклым светом помещении. От спасшей их от смерти девушки из Аффингтона им достались в наследство лишь поношенная сумка да найденная в ней маленькая деревянная лошадка, некогда выстроганная отцом ей в подарок.

Я'эль говорила медленно, и к тому моменту, когда они подошли к территории ресорта, ее печальная история закончилась.

— И еще два слова в качестве эпилога. Моя Лейфи захотела схитрить, и я объясню как. Она готова была стать королевой нового города и сделать все необходимое для этого, но предпочла поделиться видением о готовящемся нападении. Чтобы стать королевой она могла делать что угодно, косвенно готовя свой приход, но активно воздействовать она смогла бы лишь один раз, заявив об этом. Поэтому она и перепугалась, когда обронила слова «по нашему озеру». Чистота Ингеборг спасла ее. Она придала иной смысл этим словам, и Лейфи вовремя спохватилась. Судьба же незамедлительно предложила ей сделать новый выбор: пожалеть о сказанном и вернуть себе будущий титул, либо спасти жизнь чужих, но дорогих ей людей, которым она открывала путь в возможное будущее. Она отринула себя и выбрала спасение жизней. Но будучи сраженной насмерть, она все же намекнула на то, от чего отказалась. Никто не обратил внимание на то, что сделала Лейфи последним в своей жизни: она выравнила положение руля, чтобы тот лежал строго вдоль поваленной двери. Полоса ее крови наверху и почти такая же полоса крови убийцы внизу втекали под дверь, образуя две красные перпендикулярные рулю линии. Моя Лейфи…

Глаза Я'эль покраснели, ноздри тяжело вздымались, подбородок задрожал. Филипп, Аарон и Саад стояли безмолвно, стараясь не проронить ни звука.

— Моя Лейфи… захотела схитрить, — тяжело вздыхая, но собравшись с духом, завершила Я'эль. — Она захотела поделиться своим королевским флагом, посмертно предлагая свое видение флагов на их лодках. Или же это были просто паруса и она все же осталась честна себе и трем правилам Посвященных. Но знала бы она, что именно так и будет выглядеть герб поселения Халльштатт, которое воздвигнут на указанном ей месте, и что соляные копи Халльштатта будут разрабатываться не одну тысячу лет, может и не было бы ей так тяжело умирать. Ну а узнай она о том, что Гальштатский могильник даст название целой Гальштатской культуре, она сразу бы дала объяснение третьему и четвертому словам из ее второго сна.

Я'эль в одиночестве вошла внутрь гостиницы и поднялась в свой номер с окнами на юг. Актриса покинула сцену, но аплодисментов не последовало. Трое мужчин, простояв в задумчивости еще немного, медленно последовали за ней.