– Ты! – леди Лавиния ткнула указательным пальцем в лорда Сэливана. – Вели своим слугам поторопиться. Я голодна.

Герцог молча кивнул дворецкому, и через минуту лакеи стали обходить стол, предлагая закуски.

– Поросенок? – громко спросила леди Лавиния, когда слуга склонился к ней с блюдом, полным ветчины. – Ты разве не знаешь, что я не ем свинину?

Она грозно воззрилась на моего свекра.

Я сидела от него по правую руку, напротив «бабули», и видела, что лорд Сэливан с трудом сдерживается, чтобы не сказать что-нибудь резкое.

– Возьмите ягнятину, – справившись с собой, ровно ответил герцог. – Колин, – он подозвал лакея с подносом, на котором лежали свернутые мясные рулеты.

– Она воняет, – пренебрежительно махнула рукой старушка, и бокал с вином опрокинулся как раз на брюки лорда Сэливана. – Ты зачем поставил его с краю? – тут же напустилась она на лакея. – Неумехи! Как моей девочки не стало, совсем от рук отбились! Никакого порядка в доме!

– Простите, миледи, – залопотал несчастный слуга.

– Ладно, иди уже, не мешай тут, – процедила леди Лавиния. – И ты иди, – строго посмотрела она на зятя. – Не порть нам ужин своими мокрыми штанами.

Лорд Сэливан поднялся из-за стола, извинился перед всеми и вышел. Я видела, как он сжал кулаки, покидая столовую. Бедный герцог… И ведь ничего не поделаешь! Теща – она и в другом мире теща!

– Ну вот, теперь можно и поесть, – совершенно другим тоном сказала старушка и лукаво подмигнула. Перья на ее шее дрогнули. – Неси сюда ветчину, – обратилась к лакею леди Лавиния. – И ягнятину. А ты налей мне вина, – это уже было велено дворецкому.

Слуги засуетились, леди довольно улыбнулась и обвела взглядом сидящих за столом мужчин.

– Рассказывайте, как вам жилось в Эсте? – спросила она, и глаза ее загорелись любопытством. – Вот ты, рыжий, – остановилась она на Этьене. – Чем ты занимался, когда закрылся портал?

– Пошел учиться в местный университет, – ответил Олдэни.

– А ты? – острый взгляд уперся в Дессау.

– Открыл юридическую фирму.

После того, как король пообещал вернуть Лексу утраченный замок и титул, Дессау заметно повеселел и уже не выглядел мрачным бирюком. Сейчас он снова напоминал мне того мачо, каким пришел в Яблочное.

– Ну, а ты?

Леди Лавиния посмотрела на Бергмана.

– Пытался выжить, – напряженно глядя ей в глаза, ответил Карл.

– Ишь ты! Выжить, – хмыкнула старушка. – Черный, значит?

Она ненадолго замолчала, разглядывая драконов, а потом кивнула каким-то своим мыслям и уставилась на меня.

– Да, внучка, занятную ты себе компанию нашла, – со смешком сказала леди. – Лгуны, лицемеры и проходимцы. Все, как один.

Она загадочно сверкнула глазами и принялась за ветчину, не обращая внимания ни на мои вопросы, ни на возмущенный ропот мужчин.

– Что здесь происходит? – вопрос лорда Сэливана заставил всех замолчать.

Герцог успел переодеться и вернулся на свое место.

– А, явился, – недовольно скривилась леди Лавиния и заявила: – У меня напрочь пропал аппетит. Я ухожу.

Она повернулась и ткнула пальцем в Бергмана.

– Проводи меня, – раздался суровый приказ.

Карл невозмутимо промокнул губы салфеткой, отложил ее и подал леди руку.

– И вели затопить камин, – бросила старушка лорду Сэливану. – Здесь невыносимо холодно.

Она не торопясь вышла из столовой, и все с облегчением вздохнули.

– Прошу прощения, господа, – извинился герцог. – У леди Монд довольно непростой характер. Надеюсь, она никого из вас не обидела?

– Ваша теща всегда отличалась прямотой, – хмыкнул Лекс. – Вдовствующая герцогиня говорит все, что думает, и совсем не обращает внимания на лица. Помню, как-то раз она заявила Главному жрецу, что тот ничего не смыслит в вопросах веры, и посоветовала сложить с себя полномочия.

– Да, я помню тот случай, – заметил вернувшийся за стол Карл. – Он произошел во время обряда Бранвы.

– Боюсь, общение с леди Лавинией – испытание не из легких, – устало улыбнулся герцог. В глазах его мелькнула тоска. – Урвинс, вели подавать горячее, – обратился он к слуге, и ужин продолжился.

Бергман заговорил с лордом Сэливаном о возможности отвоевать свои земли, Лекс с Этьеном затеяли спор о каких-то местных законах, а я смотрела на бывших постояльцев и думала о том, что совсем скоро расстанусь с ними и вернусь домой. Сердце тревожно сжалось. Нет, конечно, я понимала, что у драконов своя жизнь, и они не могут все время быть рядом. И Этьен, и Лекс, и даже Карл выполнили обещание, доставили меня в столицу, помогли встретиться с королем. У них ведь и собственных забот полно, и драконы вовсе не обязаны таскаться за мной по всему Квертину. Я попыталась представить, как буду жить без незаметной поддержки Этьена, без ворчания Лекса, без обаятельной самоуверенности Ричарда… И не смогла.

– Не грусти, Лэри, – неожиданно послышался голос рыжего.

Подняв взгляд, я наткнулась на знакомых чертей, пляшущих в зеленых глазах. Давненько их там не было. Со времен Яблочного.

– Все будет хорошо, – одними губами добавил Этьен, но я его поняла.

– Откуда ты знаешь? – так же, беззвучно, спросила рыжего.

– Просто знаю, – уверенно ответил тот и повернулся к Дессау.

***

После ужина я попросила лорда Сэливана и Этьена помочь мне с договором. Свекр согласился, рыжего и уговаривать не пришлось, и мы уединились в кабинете. За два часа все пункты были изучены и дополнены многочисленными пометками.

Герцог меня удивил. С ним оказалось очень легко работать. В отличие от короля, он не давил на нас своим авторитетом. Внимательно слушал, задавал вопросы, а потом вносил поправки, предоставляя мне соглашаться с ними или нет. По сравнению с братом лорд Сэливан был гораздо мягче и человечнее. Да и внешне они были абсолютно разными.

– Эдуард пошел в деда, – без труда уловив мои мысли, улыбнулся свекр. – Король Фридрих обладал такой же мощью и силой. И имел огромный дар убеждения.

Да уж, насчет дара убеждения – это прямо в точку!

Когда с делами было покончено, Этьен ушел. А я осталась. Герцог попросил.

– Лэри, могу я задать тебе личный вопрос? – поинтересовался он, как только за Олдэни захлопнулась дверь.

– Что вы хотите узнать?

Я внимательно посмотрела на свекра.

Лорд Сэливан выглядел утомленным. При рыжем бодрился, но стоило тому уйти, как герцог устало оперся на подлокотники кресла.

– Ты любишь моего сына? – спросил он.

Вопрос прозвучал тихо, но в нем слышалось волнение. И надежда.