– Нет, но у нее выходит лучше. И запах у простынь… Фу-у-у, ведан дознаватель, – скривилась я, уклоняясь от поцелуев, – ну и запашок, вы будто могильники инспектировали.

– Практически. Так что там с простынями?

– Никаких простынь! Мигом в ванную, это невыносимо!

– Как скажете, в ванную, так в ванную, – сказал ведьмак подхватывая меня под коленки и потащил наверх.

– Мне туда не нужно, – протестовала я.

– Нужно, у вас грязные мысли, – сообщил он мне, выгружая уже в конечном пункте следования. – А потом можно и на простыни.

* * *

Мы возвращались из центра исцеления пешком, несмотря на выпавший снег. Ворнан весьма негативно относился к моим поездкам на магмобиле по городу. Магмобили появились, а правил движения не было, и он ворчал, что данный вид транспорта вообще нужно запретить в местах, где порядочные люди-нелюди гулять изволят. Но мне кажется, он просто нервничал всякий раз, когда я оказывалась на переднем сиденьи и рычаг управления был в моих руках. Все поверить не мог, что прервал цепочку неизбежностей.

Ворнан и так радости не испытывал от моего визита в рассадник болячек и вампиров, а уж после приема, где Асгер и два его ассистента меня за голую коленку и голени с лодыжками хватали и вовсе насупился и молчал. Старался молчать. Я сыпала вопросами ни о чем, и он как воспитанный человек изредка и односложно на какие-нибудь из них отвечал. Сквозь зубы и очень угрожающе. А внутри у него, как в раскаленном камине, гудело и потрескивало. Пришлось снизойти и опереться на отставленный локоть, чтоб ему спокойнее было и прохожие не разбегались. Тут народ образованный: если у ведана, идущего вам навстречу, волосья топорщатся и в глазах по свечке – лучше по бордюрчику оббежать.

У дверей кондитерской он велел мне подождать, никуда не уходить и, по возможности, не устраивать зрелищ. Ладно… Можно подумать я сознательно бедлам развожу… Ой… Вот тьма…

– Малена! – радостно пропело эльфье дитя по обыкновению врезавшись кудрявой золотисто-каштановой макушкой под грудь мне. Я икнула, пошатнулась, но вороний подарочек справлялся с задачей равновесия ничуть не хуже оригинала, по кальке с которого был сделан. Из обычных материалов и без сюрпризов внутри.

– Ты такая своевременная! А где твой красивый магмобиль? – звенел колокольчиком Альвине и уже тащил меня под навес кафе, трогательно отодвинул мне стульчик с ажурной спинкой, а сам притаился за кадкой с можжевельником справа от меня.

– Про магмобиль откуда знаешь?

– В “Сплетнике” картинку видел, – засиял сквозь колючие ветки ребенок.

– Опять сбежал?

Эльфик так вздохнул, что у меня комок к горлу подкатил. Сразу захотелось спрятать его, как котенка за пазухой, тайком от родителей волочь в дом, устраивать в спальне под кроватью гнездо, а по ночам воровать молоко ему для пропитания. 

– Тебе не стыдно? – пожурила я ребенка за насланное очарование.

– Извини, я не специально, оно само, когда я волнуюсь. Нянька новая еще хуже прежней. У меня все уши на месте? Чуть что – сразу за ухо, больно же! Говорит: “Мы на прогулку”, а сама идет по рынку шастать. Но это даже хорошо, там народа много и сбежать легко. Только отец сказал, если снова няньку искать придется, то он вместо няньки на меня следилку наденет, как на поднадзорного.

К нам подошла миленькая девушка и принялась выставлять на стол чашки и сладости. Ребенок сглотнул, а я покосилась на вход. Ворнан появился из арки, ведущей из кафе, сел, посмотрел на блудное дитя, кивнул на свободный стул и подвинул ему большую чашку с какао и тарелку с выпечкой. Альвине тут же набил рот, а потом округлил бирюзовые глаза и попытался поздороваться, потому что забыл, и поблагодарить за угощение, потому что так положено. Но то, что у него вышло, было больше похоже на мяуканье. Торчащие из волос кончики ушей добавляли сходства.

– Что? – отреагировала я на пристальный взгляд ведьмака.

– Вас только оставь, вы тут же котя… эльфят по подворотням насобираете.

– Нечего было меня бросать, но вам же конфеты дороже…

Ворнан пригубил кофе, хитро блеснув глазами поверх чашки, потом полез в карман и похвастался мне маленькой плоской баночкой. Я тут же потянула лапки к варенью, но гадкий птиц не отдал.

– Ой, – сказало дитя, на удивление быстро рассправившеся со своей порцией. Не кормят его что ли? – А вам тут спели неправильно, – и потыкал пальчиком мне в брачную метку. – Потому у вас и не получается ничего.

– Что не получается? – уточнила я.

– Дети, – пискнул эльфеныш и засиял: пунцовели щеки, алым наливался подбородок и лоб, нос порозовел, уши вообще сделались малиновые, почти прозрачные на кончиках и золотистым отсвечивали по контуру. И волосы. В них будто светлячки завелись, мерцали и шебуршались.

И тут это юное дарование открыло рот и без предупреждения что-то колдануло. У меня чуть дух не вышибло от звучания. Рукам стало горячо, будто их Ворнан держал… Да, держал… И сам пребывал в легком шоке. Метки на наших руках засветились и словно проросли, пустив вверх по запястью извивающиеся лозы с крохотными листочками.

– Тьен Эфар, – пророкотал у входа голос, и, заслоняя дверной проем, на пороге воздвиглась орчанка. Одну ее руку украшал увесистый пакет с покупками, а вторая уперлась в бок. Она была так на Бальцу похожа, что я даже залюбовалась.

– Ой, – сказал Альвине и собирался нырнуть под стол, потом вздохнул и решил сдаться неизбежному.

– Спасибо, что присмотрели, – сдержанно проговорила зеленокожая дама. Не думаю, что она безалаберно относилась к своим обязанностям, вообще-то считалось, что орчанки – лучшие няньки. Просто они по натуре грубоваты.

Я поманила ее пальцем и посоветовала дитя за уши не драть, а то у него травма на всю жизнь специфического характера случится, и что уши у эльфов место весьма чувствительное, но в воспитательных целях лучше сладостей лишить или заставить на кухне помогать. Альвине все слышал, конечно же, и тут же приуныл. Не ожидал от меня такой подлянки. Но по улицам бегать тоже не дело, мало ли у кого из прохожих темных дурное настроение случится.

– Что он такое пел? – спросила я, когда мы остались вдвоем. – Очень красиво, но ничего непонятно.

– Я не большой знаток древних языков, хотя Изначальную речь изучают все