– Сейчас покажу, – сказал Риз.

Я собралась, усилием воли отодвинула уютно потрескивающее пламя в очаге, забрызганные сапоги и холод, сжимающий сердце.

Через мгновение я уже была в «передней» его разума. В «кармане» памяти, который Риз создал для меня.

Меня окутали волны мягкой, соблазнительной темноты. Они исходили из бездонной пропасти магической силы, настолько мощной, что сила эта не имела ни начала, ни конца.

– Расскажи, как ты ее выследил, – потребовал Азриель.

Он говорил очень спокойно, но спокойствие было мнимым. Я не знала, скольким врагам оно сокрушило волю.

Я… точнее, Риз… стоял у дальней стены камеры, скрестив руки на груди. Азриель сидел на корточках перед аттором, прикованным к стулу посередине. Несколькими этажами выше Двор кошмаров что-то праздновал, даже не догадываясь о внезапном визите верховного правителя.

Придется нанести им еще один визит. Явный. Напомнить, в чьих руках находятся бразды правления.

Вскоре. Но не сегодня. Не после того, как у Фейры получился переброс.

Она ужасно разозлилась на меня. Возможно, злится до сих пор.

Если быть с собой честным, она права. Но Азриель узнал, что пару дней назад небольшой вражеский отряд проник на север. Мои подозрения подтвердились: они охотились за Фейрой, разыскивали ее у Тамлина и у меня. Зачем им Фейра? Возможно, для собственных опытов с ее силами.

Аттор негромко рассмеялся:

– Я получил от короля известие, что она там. Как он узнал – меня не касается. Я получил приказ и со всех крыльев поспешил к стене.

На колене Азриеля замер кинжал. На ножнах серебристыми иллирианскими рунами было выведено имя оружия: «Правдорубец». Азриель уже знал, что аттор с приспешниками некоторое время прятались близ иллирианских земель. Меня так и подмывало схватить аттора за шиворот, зашвырнуть его в иллирианский военный лагерь и посмотреть, как тамошние воины обойдутся с неожиданным гостем.

Глаза аттора уставились на меня. Они сверкали ненавистью, к которой я давно привык.

– Удачи тебе, верховный правитель, в твоих попытках спрятать ее.

– Почему? – тихо спросил Азриель.

Многие часто ошибаются, считая Кассиана наиболее диким и неуправляемым. Очень ошибаются. Кассиан горяч, но его характер сродни горячему металлу. Умелый кузнец выкует из такого характера то, что нужно. А чего недостает – приварит. Зато мне никогда не удавалось растопить ледяной гнев Азриеля. За все века, что мы знакомы, он мало рассказывал о своей жизни; особенно о годах, проведенных в отцовской крепости, где его держали как узника. Возможно, там, в темной клетушке, у него и развился дар «певца теней». Возможно, он самостоятельно научился языку теней, ветра и камня. Его сводные братья тоже не отличались откровенностью. Мне довелось их встретить. Наш разговор ничего не дал, но когда они стали говорить гадости про Азриеля, я переломал им ноги.

Постепенно их кости срослись и зажили, калеками подлецы не остались.

– Думаешь, никто не знает, что ты забрал ее у Тамлина? – спросил аттор. – Да об этом известно сплошь и рядом.

Аттор не врал. Я уже знал это. Я дал Азриелю задание внимательно следить за положением дел при Дворе весны и готовиться к нападению на Сонное королевство.

Однако Тамлин закрыл границы своих земель. Запечатал их так крепко, что даже ночью проникнуть туда невозможно. Все глаза и уши, какие имелись у Азриеля при Дворе весны, вмиг ослепли и оглохли.

– Король разрешил бы оставить ее у тебя. Он пощадил бы тебя, согласись ты действовать на его стороне…

Пока аттор говорил, я проник в его разум. Каждая новая мысль была ужаснее и отвратительнее прежней. Он даже не подозревал, что я копаюсь у него в мозгу… Армия правителя Сонного королевства. Точная копия той, против которой я бился пятьсот лет назад… Берега Сонного королевства со множеством военных кораблей, готовящихся отплыть к берегам Притиании… Сам король, восседающий на троне в своем обветшалом замке. И нигде – ни намека на воскресшего Юриана и на Котел. Никаких мыслей о Книге Дуновений. Все, в чем признался аттор, было правдой. Но ценности эта правда уже не имела.

Аз обернулся ко мне. Аттор рассказал ему все, теперь же крылатая мерзость болтовней оттягивала время расплаты.

Я отодвинулся от стены.

– Сломай ему ноги, располосуй крылья и сбрось где-нибудь на побережье Сонного королевства. Посмотрим, сумеет ли он выжить.

Аттор забился всем телом, забормотал, умоляя его пощадить. Я подошел к двери.

– У меня хорошая память на прошлое. Я помню все. Каждую мелочь. Скажи спасибо, что я оставляю тебя в живых. Пока оставляю.

Я не позволил себе забраться в его воспоминания о Подгорье, связанные со мной и другими… Мне было бы невыносимо смотреть на то, что аттор сделал со смертной девчонкой, выданной мною Амаранте вместо Фейры. И смотреть на мучения и терзания Фейры тоже невыносимо.

Я мог бы пригвоздить эту тварь к стене и подвергнуть его самого такой же медленной и мучительной смерти. Но мне было гораздо важнее, чтобы он передал послание своему хозяину. Это перевешивало жажду мщения.

Когда я выходил из камеры, аттор уже вовсю вопил под острым лезвием Правдорубца.

Больше смотреть было нечего. Я вернулась в свое тело, меня шатало.

Значит, Тамлин накрепко закрыл границы своих владений.

– Что известно про Двор весны? – спросила я.

– Пока ничего. Но ты сама знаешь, как далеко способен зайти Тамлин ради… защиты того, что он считает своим. И как легко на этом сыграть.

Мне вспомнилась краска, стекающая по искореженной стене кабинета Тамлина.

– Напрасно я в тот день не послал Мор, – сказал Риз, и в его голосе я ощутила скрытую угрозу.

Я выставила все заслоны, на какие была способна, не желая об этом говорить.

– Спасибо за рассказ и… показ, – сказала я.

Взяв книгу и остывший чай, я направилась к двери. Мне отчаянно хотелось посидеть в тишине своей комнаты.

– Фейра! – окликнул меня Риз.

Я не остановилась.

– Ты прости меня за утренний обман.

Эти слова и допуск в собственный разум… Он предлагал мне мир.

– Я должна написать письмо.

Письмо было коротким и простым по содержанию. Однако каждое слово давалось мне с изрядным трудом.

И причиной тому – не моя недавняя безграмотность. Стараниями Риза я прекрасно научилась читать и писать.

Сложность была связана с получателем письма. Я не стала скрывать содержание от Риза – он прочел его, стоя в передней.

Я ушла по своей воле, без чьего-либо принуждения.

Я в безопасности. Обо мне надлежащим образом заботятся. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и что дал мне.