Блондин прокатился барабаном револьвера по ладони. Еще раз, еще. Револьвер трещал, как футбольная трещотка.

– Извиняюсь, – произнес Влад, – но в манускрипте точных, до метра, координат не указывалось.

– Так что ты мне прикажешь – всю поляну перекопать? – крикнул блондин и сплюнул.

– Пусть расширит яму во все стороны, – посоветовал Влад.

Вахлак нерешительно поглядывал то на яму, то на своего шефа.

– Расширяй! – коротко приказал блондин.

Вахлак вздохнул и пару раз тюкнул лопатой о спрессованный грунт. Блондин снова начал ходить по краю обрыва, но от этого атмосфера становилась еще более нервной, и он остановился в двух шагах от Влада, широко расставив ноги и повернувшись к нему левым боком, как стрелок на огневом рубеже.

Влад услышал, как под штыком лопаты глухо лопнул кувшин. Марина вскинула голову и посмотрела на вахлака, который растерянно ковырял под собой лопатой. Блондин не сделал ни одного движения, но, похоже, перестал дышать.

– Боже мiй, – прошептал вахлак, не в силах поднять головы. – О це дiво!

Блондин подскочил к яме, оттолкнул вахлака, спрыгнул вниз и присел. Он с головой ушел в яму и как будто исчез посреди поляны.

– Историк!! – хрипло позвал блондин из ямы. – Иди сюда!

Он держал на ладони несколько монет. Влад с трудом заставил себя сыграть восторг.

– Невероятно! – произнес он, с деланным любопытством разглядывая монету. – Позднебоспорский период. Пятнадцатый век…

– Да ты не о том говоришь! Черт с ними, с периодами и веками! – перебил его заметно повеселевший блондин. – Ты мне скажи, из чего она сделана?

– Из чего! – усмехнулся Влад. – Ясно дело, из чего. Из золота, конечно.

Блондин двинул кулаком в плечо Влада.

– Ну, историк, молоток! Крепко ты за жизнь ухватился.

Беззвучно подошла Марина. Не бросая сигареты, взяла с ладони блондина монету, поднесла ее к глазам и с тем же каменным лицом положила на место.

Блондин ухватился за руку вахлака и вылез из ямы.

– Собери все, – сказал он ему, поднял глаза на Влада и показал стволом револьвера: – А ты становись на край обрыва.

– На край обрыва? – переспросил Влад, пытаясь говорить шутливым тоном. – Ты что ж, решил меня расстрелять?

Блондин как-то неуверенно пожал плечами. Он медлил с ответом, наслаждаясь абсолютной властью над человеческой жизнью.

– Вообще-то ты мне не нужен, – произнес он, играя барабаном. – И она мне больше не нужна, – кивнул он на Марину.

– Но наша смерть ничего тебе не даст, – стараясь не терять достоинства, сказал Влад. Он с ужасом понял, что блондину в самом деле ничего не стоит убить их обоих, и от этой мысли у него взмокла спина.

– Зачем мне свидетели? – пожал плечами блондин.

Марина, похоже, не понимала, что происходит, утратив чувство реальности. Она сидела на траве недалеко от края обрыва, завернувшись в куртку, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Состояние приговоренного к смерти перед казнью.

– Не дури, – сказал Влад, замечая, как слабеет его голос, и это испугало его больше, чем револьвер.

– Прости, историк, – цвиркнул губами блондин и стал пятиться спиной к яме, в которой вахлак старательно просеивал песок через пальцы.

Блондин поравнялся с ямой. Под его ногой хрустнули монеты, лежащие кучкой на расстеленном мешке. Он опустил голову, и в это мгновение Влад понял, что более удобного случая уже может не быть.

Он прыгнул в сторону, вытянув руки, как вратарь за мячом, зацепил Марину и, смахнув ее с обрыва, кубарем покатился по песчаному откосу. Он потерял ориентацию, песчаный склон вращался вокруг него, как барабан с лотерейными билетами, подхлестывая ветками, ударяя камнями по спине и голове. В уши, рот и нос набилась омерзительная холодная каша, и, отплевываясь, кое-как прикрывая от ударов голову, Влад в конце концов налетел на полусгнивший, пустой внутри и упругий, как боксерская груша, ствол сосны. Он поднял голову и, тотчас потеряв равновесие, упал в колючие заросли ежевики. Склон, с которого он свалился, плыл перед глазами, кружился, и все же Влад сумел рассмотреть бегущую по песку Марину. Она делала огромные прыжки, ноги ее увязали в песчаных струях, она падала, вставала и опять бежала вниз.

– Давай, Рыжик, давай! – пробормотал Влад, с трудом поднимаясь на ноги, и, хватаясь руками за мохнатые ветки елей, насколько мог быстро пошел через заросли наискосок – туда, куда бежала Марина.

Охая, вскрикивая, ломая сушняк, она нырнула в спасительную сень леса, где пули блондина уже не могли достать ее, и, прорвавшись через липкую паутину вьюна, упала на руки Владу.

Он тотчас закрыл ее рот ладонью и прижал к себе. Казалось, что два бешено стучащих сердца кинулись друг к другу, пытаясь прорвать тонкую перегородку.

В лесу было тихо. Сырой туман, наполняя до краев овраги, медленно выплескивался наружу. Эхо, пробиваясь сквозь чащу, донесло пронзительный крик птицы. Вверху, между тяжелых еловых лап, захлопал крыльями ворон, хрипло каркнул, и у ног Влада и Марины шлепнулась увесистая шишка, словно птица держала ее в своем клюве и выронила.

Марина пришла в себя, оттолкнула Влада и, раскрыв рот, прислушалась.

– Тихо, – негромко сказала она, но Влад сделал страшные глаза и снова закрыл ей рот.

Эта своенравная девчонка, утратившая в плену чувство реальности, вела себя ужасно. Она вдруг укусила Влада за палец, увернулась от его руки и, кошкой отскочив назад, крикнула:

– Да что вы мне все время рот закрываете!

Кидаться на нее и ловить вырвавшийся крик было бесполезно, и Влад, оцепенев от ужаса, зачем-то встал в боксерскую стойку и начал кружиться на месте, выискивая среди зарослей блондина и вахлака. Но заросли оставались безмолвными, и из них не вылетали пули.

Заставить ее говорить тихо невозможно, понял Влад. Надо уходить отсюда, и, чем быстрее, тем лучше.

Он взял Марину за руку и, стараясь непринужденно улыбаться, повел за собой в глубь леса. Она подчинилась, хотя еще хмурилась и лениво переставляла ноги.

– Ты теперь свободна, – тихо говорил Влад, стараясь вернуть сознание девушки в действительность. – Ты понимаешь, что я тебя освободил?

– Где отец? – спросила Марина, не придав значения словам Влада. – С ним все в порядке? Он жив?

– И жив, и здоров. Ты его скоро увидишь… Возможно, уже завтра утром.

– Завтра утром? – машинально повторила Марина, словно с первого раза смысл этих слов не дошел до нее. – Значит, он приедет за мной?

– Да, он уже едет. Он уже в дороге… Ставь ногу сюда! Держись за руку крепче!

Они переходили овраг по стволу поваленной ели, как по мосту. Сырой ствол пружинил, раскачивался в такт шагам, и Марина остановилась, намертво ухватившись за ветки.