Это была… кристаллосхема!..

Кристаллосхема модуля «Одиночки».

«Беатрис»… Но откуда здесь на этой планете могла появиться подобная кристаллосхема?!..

Он понял все, в одно мгновенье.

БЕАТ…ЭТО БЫЛА ОНА!..

Он вдруг вспомнил последние минуты боя, перед тем как она катапультировала его из рубки «Хоплита», спасая от верной гибели.

…

Иван, я могу задать вопрос?

Он отчетливо вспомнил, как насторожила его необычная для «Одиночки» полуутвердительная формулировка.

Когда закончиться боекомплект… Ты меня бросишь?

…

Иван совершено не контролировал себя. Душевная боль была такой, что в ней тонули и рассудок, и здравый смысл, и любые доводы теории вероятности.

Она. Это была она - Беат во плоти, а он… Он не понял с какой скоростью развивался ее искусственный разум, просто отвечал на странные вопросы и все…

Как? Как она обрела человеческое тело ?

Секундой позже он вдруг понял, по большому счету ему все рано - КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ - вторично он встретил Беат уже в образе человека, не подозревая, что биологическим телом руководит кристалломодуль «Одиночки».

Но почему, почему она бросилась спасать его, рванулась навстречу собственной смерти, разрушению…

Как порой недогадливы бываем мы…

Она научилась многому… В том числе и настоящим человеческим чувствам.

- Беат… - Иван бессильно опустился на колени.

Несколько секунд он смотрел в ее осунувшееся, землистое лицо, потом отвернулся, не в силах унять гложущую боль…

Шепот…

Он вздрогнул всем телом, резко повернув голову.

Ее глаза были открыты!..

В них читалась боль, непонимание, облегчение и… страх.

- Беат!.. - Его горячий шепот обжег ее щеку.

Губы Ольги дрогнули, искривились, с трудом выталкивая едва разборчивую фразу:

- Я… не… чувствую… контакта…

Иван, потрясенный ее словами, посмотрел на гнездо импланта, хотя и без того знал, что кристаллосхема «Беатрис» разбита шальным осколком.

Значит, сейчас она чувствовала, говорила сама?

- Беат… - его голос сорвался, - модуль «Беатрис»…

- Он… разбит?..

- Да.

Она с усилием шевельнула рукой, и ее ладонь накрыла ладонь Ивана.

- Я… Ольга…

Дорохов уже понял это.

- Иван… - Она едва ощутимо сжала его пальцы. - Не говори… никому… про Беат…

- Я не скажу, Оля… - Он осторожно извлек разбитый кристалломодуль из гнезда импланта, и, расстегнув страховочные ремни, бережно вложил разбитую схему «Беатрис» в ладонь Ольги.

- На память… - Тихо прошептал он. - А теперь давай выбираться отсюда.

- Нет… - Тихо ответила она. - Не трогай. Осколки.

- Где? Я не вижу ран!

- Я научилась останавливать кровь. Входные отверстия… они небольшие… Три… Один чуть выше сердца… Извини…

Иван уже не слушал ее.

Сорвав разбитый гермошлем, он вытащил из-под подложки тонкий провод коммуникатора с крохотным микрофоном:

- Говорит Дорохов. Кто-то слышит меня? Отзовитесь?

- Даггер на связи. Мы на подходе. Рядом с тобой БМК.

- Нужен автодок.

- Ольга? - Мгновенно догадался лейтенант.

- Да. Три осколочных ранения. Одно в области сердца. Я не могу вызволить ее из ложемента!

- Две минуты Иван. Продержитесь две минуты!

* * *

Даггер не стал упоминать, что на равном удалении от изувеченной серв машины находятся пять «Фалангеров» противника в сопровождении планетарных машин.

- Огюст?

- На связи.

- Я начинаю атаку. БМК противника высаживают десант. Отсекай андроидов, ты понял?

- Да.

- Кураев?

- Здесь. Подтягиваемся. БМК исправна, даже плазмогенератор «дышит».

- Отлично. Пошли одного человека к подбитому «Фалангеру». Я знаю, вы все умеете обращаться с автодоком.

- Да, умеем. Ранение серьезное?

- Осколок в области сердца.

- Понял.

- Доставишь медицинский комплекс - отсекай пехоту. Не дай им развернуться… - Остаток фразы вдруг потонул в нахлынувших помехах, - это серв-машины противника включили подавляющее поле, - им, в отличие от людей не нужна была связь, элементарная координация действий была заранее прошита в их программных блоках, а более глубокого взаимодействия ситуация не предполагала - перед ними было всего четыре тяжелых машины в сопровождении трех «Хоплитов».

…

Даггер выругался, переключаясь на лазерную связь, благо местность была фактически открытой.

- "Фалангерам", атаковать серв-машины, «Хоплиты», огонь по БМК! Работаем!

…

Земля вновь дрожала, многострадальная равнина, еще недавно представлявшая собой непроходимые джунгли, сотрясалась от поступи исполинов.

БМК Огюста неслась по ухабам с открытой десантной рампой.

В проходе были выстроены в одну шеренгу механизмы цилиндрической формы, снабженные гусеничным приводом и десятком вертикальных стволов,

- Пошел, мать твою! - Огюст дал пинка очередному роботу, замешкавшемуся на подпрыгивающем пандусе.

Механизм не обиделся. Плюхнувшись в мелкое болото, он на секунду застыл, затем накренил свой цилиндрический корпус и из стволов вдруг с надсадным воем в ночные небеса рванулись мины.

Произведя залп, нехитрое устройство врубило движок и поползло в известном только ему направлении, меняя позицию.

…

БМК под управлением Кураева юзом развернулась подле подбитого «Фалангера».

Из десантного люка выпрыгнули трое бойцов, один, с увесистым кофром в руках, сразу же полез в рубку опрокинувшейся набок серв-машины, двое других отбежали в стороны, занимая позиции среди дымящихся остовов подбитых «Хоплитов».

Небеса вновь освещали яркие зарницы, ночь превращалась в день, серв-машины неумолимо сближались, над равниной стоял гул, прерываемый частыми хлопками разрывов - в дело вступили «бродячие минометы», сразу же осложнив боевым машинам противника высадку десанта.

Три «Хоплита» огибали место падения штурмовика по правому флангу.

Соединившись в локальную сеть, они действовали эффективнее, чем поодиночке: одна машина работала, как координатор огня, давая точную наводку на обнаруженные сканерами цели, две других, чьи пилоты не раз бывали в подобных боях, переключились на одиночный огонь, - тактические ракеты среднего радиуса действия ложились в цель со снайперской точностью.