На сей раз даже первый инквизитор соизволил повернуться.

– Сэр Торендо? Добрый вечер. Мы допрашиваем арестованную. Если вы будете столь любезны подождать окончания допроса в другой комнате, мы представим вам все необходимые объяснения сразу, как только освободимся.

Меч Ирвина наполовину выскользнул из ножен.

– Даю вам десять секунд на то, чтобы объясниться, – процедил он.

Инквизиторы переглянулись.

– Хорошо, – пошел на уступку первый. – Эта женщина обвиняется в сговоре с лесными ведьмами. Мы прибыли сюда по указанию Донато Эстальо, чтобы провести допрос.

Донато Эстальо возглавлял институт инквизиции в Линзории. Человеком он слыл не самым умным для подобной должности и довольно-таки жадным, добившимся своего положения благодаря всевозможным связям. А может быть, и другими, не самыми чистоплотными методами.

– Вы несете чушь, – отрезал Ирвин. – Убирайтесь из моего дома немедленно, пока я не вышвырнул вас в окно.

– Вы не имеете права… – вмешался было второй, но Ирвин его перебил:

– Это мой дом, и здесь я в своем праве. Я не позволю творить здесь то, что вы называете допросом. И сам решаю, кого принимать, а кого вышвырнуть вон.

– Мы находимся здесь с ведома его величества! – возмутился второй инквизитор. – А вы, кажется, забыли, что и сами не так давно пребывали под арестом. Возможно, ваше освобождение было слишком поспешным?

– Нет-нет, – вмешался первый, вставая на ноги. – Сэр Торендо совершенно прав. Он – полноценный хозяин в собственном доме и вправе запретить нам проводить здесь допрос. Мы не будем нарушать вашего спокойствия, сэр Торендо. Мы забираем заключенную в нашу тюрьму и продолжим допрос там. Желаю вам приятного вечера.

Меня будто окатило волной ледяной воды. Между тем второй приблизился ко мне.

– Сейчас я сниму ремни, – жестко сказал он. – Так вот: никаких глупостей, не то до тюрьмы целой и невредимой не доберешься. Для начала сломаю палец.

Я подняла затравленный взгляд. Понятно, что если эти двое меня уведут, пути назад уже не будет. Понятно и то, что увести меня им удастся. Они слишком уверены в себе и слишком много себе позволяют. Значит, точно действуют с ведома очень большого человека, вполне возможно, что и короля. Знать бы только, с какой стати король надумал давать им такие полномочия?

– Я никуда с вами не пойду.

Я хотела заявить это твердо, убедительно, но получилось не более чем невнятное бормотание. Впрочем, достаточно внятное, чтобы его услышали.

– Ах не пойдешь? – переспросил инквизитор.

Второй удар пришелся практически в ту же точку, что и первый. Не сдержав крика, я снова сжалась в комок и снова полетела назад вместе с опрокинувшимся креслом.

В первый момент падение меня оглушило. Потом я услышала громкие звуки, стук, топот, лязганье стали. Хотела подняться, чтобы посмотреть, что происходит, но, ясное дело, такой возможности у меня не было.

– Как вы смеете?

Голос первого прозвучал хрипло и совсем не так спокойно, как прежде. Снова шум, как будто упал какой-то предмет. Потом быстрый топот шагов, и надо мной показалось лицо Ирвина.

– Ты в порядке?

Он быстро наклонился, подложил руку мне под голову, потом аккуратно поставил кресло. Голова снова закружилась, но не так сильно, как в прошлый раз.

– Это самый идиотский вопрос, который мне когда-либо доводилось слышать, – прошептала я, слабо улыбнувшись.

– Прости. – Ирвин приложил к моей губе и подбородку платок, промокнул кровь. Стало больно. – Сейчас.

Он извлек из-за пояса кинжал и перерезал сдерживавшие меня ремни. Я схватилась за запястья. Ирвин погладил меня по голове и обнял; я с силой вцепилась в его куртку.

– О боги!

Эмилия. Ирвин быстро развернулся.

– Закрой дверь. Слушай меня внимательно. Пойди и приведи сюда Пабло. Как можно быстрее. По дороге ни с кем не заговаривай. Спросят, что здесь происходит, – ты ничего не знаешь. Поняла? Хорошо, ступай.

Пока он отдавал распоряжения, я встала с кресла и огляделась. На полу два тела. Второй инквизитор лежал с распоротым животом прямо посреди комнаты. Первый – немного в стороне, головой к каминной решетке, с пробитой грудью. Голова опять закружилась, я схватилась за спинку кресла, но снова туда садиться ни за что не хотела.

Ирвин опять подошел ко мне, молча осмотрел лицо, снова промокнул губу платком. Дверь приоткрылась, и Пабло с Эмилией вошли в гостиную. Ирвин переложил платок в мою руку, а сам шагнул им навстречу.

– Значит, так, – серьезно сказал он, обращаясь к Пабло. – Этих двоих надо тихо убрать. Можешь взять в помощь Энрике. Но больше никого привлекать нельзя. Справитесь?

– Справимся, – сосредоточенно кивнул Пабло. – Но их ведь небось кто-то хватится? Наверняка люди видели, как они входили в дом.

– Верно, видели, – невозмутимо согласился Ирвин. – А в ближайшее время увидят, как они выходят.

Он стянул со спинки стула оставленные инквизиторами плащи. Один из них протянул мне, другой стал надевать на себя. Типичные плащи инквизиторов, черные, длинные, с глубокими капюшонами, под которыми с легкостью можно спрятать лицо. А уж учитывая, что за окном стемнело, сойти за инквизиторов для нас двоих действительно не составит труда. Только бы не споткнуться, не упасть по дороге. Голова все еще кружилась, а перед глазами периодически темнело. Я то и дело принималась отчаянно массировать себе виски.

– Алиби на время их посещения я займусь сам, – продолжал Ирвин.

– А девушка? – озабоченно спросила Эмилия.

– А вот девушка сбежит, – развел руками Ирвин. – Ей здесь оставаться теперь нельзя.

– Но что же скажут во дворце? – встревожилась Эмилия.

– Будут недовольны, – бесстрастно откликнулся Ирвин и добавил: – Потом я решу и этот вопрос. Сейчас надо вывести из города Стеллу. Эмилия, выйди на крыльцо, кликни какую-нибудь соседку или посмотри, может, на улице увидишь кого-то знакомого. Мне нужны свидетели, которые запомнят, что святые отцы вышли из дома.

– Уже иду.

Эмилия выскользнула за дверь. Пабло принялся деловито осматривать комнату.

– Ты готова?

Я механически кивнула, хотя в действительности понятия не имела, готова я или нет. В голове туманилось, и, кажется, я вообще довольно смутно понимала, что происходит. Чувствовала только, что мой мир разламывается на части, а как его собрать, пока было неясно. Ирвин завязал на мне плащ и сам накинул капюшон мне на голову. Затем спрятал собственное лицо под таким же капюшоном.

Пабло быстро проделал путь от гостиной до выхода, убедился в том, что по дороге нам никто не встретится, и вернулся назад. Теперь он остался в комнате, мы же, опустив головы, прошествовали к входной двери.