– Ну да, нашла, – и не подумала спорить я. – Ну и что? Если ты тъёрн, это же еще не значит, что все убитые девушки на твоей совести. Я думала, ту убил кто-то другой.

Ирвин вытаращил на меня глаза и теперь стоял, то открывая, то закрывая рот, как карась. При этом с его губ не срывалось ни звука. Зато когда звук наконец вернулся, первые же слова прозвучали очень громко:

– Ты что, все это время считала меня тъёрном???

Я пожала плечами с извиняющимся выражением лица.

– Что, и тогда, в тюрьме? – схватился за голову Ирвин. – И когда приехала ко мне домой? И когда мы…

Он хотел снова схватиться за голову, но обнаружил, что его руки и так уже прижаты к вискам.

– Ну… ты только не расстраивайся! – попыталась успокоить Ирвина я. Но вместо ответа встретив его осоловелый взгляд, сама перешла в наступление: – Между прочим, это ты во всем виноват! Ты отреагировал на поренью!

– На поренью? – переспросил Ирвин. – Это такая соленая гадость? У меня на нее аллергия, а что?

– Какая еще аллергия? – возмутилась я. – Ни у кого нет аллергии на поренью!

– А у меня есть! – снова разозлился Ирвин. – Постой… То есть это ты сама, специально, подсыпала мне поренью тогда за ужином? Это по твоей милости я заработал тот чертов приступ и чувствовал себя в результате полным идиотом?

– Ну, знаешь ли, то, кем ты себя в связи с этим чувствовал, на моей ответственности не лежит, – поспешила откреститься я. – Но поренью действительно подсыпала я. Ну что ты на меня так смотришь? Я – Охотница. Охочусь на тъёрнов, такая у меня работа. Мы знали, что во дворце появился тъёрн. Ты оказался в списке подозреваемых, просто потому, что мужчина, и брюнет, и недавно появился во дворце. Мне надо было тебя проверить. О Создательница, ты – не тъёрн!

Я села на траву, обхватила руками колени и рассмеялась. Подозреваю, что Ирвин снова усомнился в моей вменяемости. Но меня сейчас не могла всерьез растревожить даже его реакция на эту новость – такой камень внезапно слетел с моих плеч. Столько проблем, в незыблемости которых я успела себя уверить, внезапно оказались несуществующими.

– Ты… ты…

Судя по интонации и жестикуляции, Ирвин собирался сказать что-то крайне нелицеприятное, но, увидев глупую счастливую улыбку на поднятом к нему лице, резко отмахнулся и тоже сел на траву. Смотрел он на меня по-прежнему довольно-таки ошалело, то и дело молча, но выразительно качая головой. Я всякий раз отворачивалась, пытаясь спрятать смешок.

– Что ж ты меня из тюрьмы вытаскивала, если считала, что я тъёрн? – все еще несколько обиженно поинтересовался Ирвин.

Я усмехнулась, припоминая, как старательно меня отговаривал от такого поступка Винсент.

– А ты не догадываешься? – прищурилась я.

К счастью, Ирвин был не тем человеком, которому необходимо объяснять подобные вещи на пальцах.

– Даже думая, что я тъёрн? – серьезно спросил он, склонив голову набок.

– Сама себе удивляюсь, – развела руками я.

Ирвин снова медленно покачал головой, но на сей раз это не было выражением неодобрения. Он нежно провел большим пальцем по моей щеке, потом положил руку мне на затылок и привлек к себе. Поцелуй был коротким: у меня все еще болела разбитая губа.

– Поздравляю: тебе это удалось в третий раз, – тихо сказал Ирвин мне на ухо, когда я сидела, уткнувшись носом в рукав его джеркина.

Я тоже была не из тех, кому все требуется объяснять на пальцах. Под первыми двумя случаями он подразумевал купальню и тюрьму. Я прижалась к нему сильнее, но потом вдруг вспомнила кое-что еще.

– Слушай, а раз ты не тъёрн, зачем ты привел меня на лунный холм?!

– Затем, что здесь нет людей, но есть укрытия, – пробурчал Ирвин. – Затем, что отсюда с утра можно как следует оглядеться. Затем, что…

Договорить он не успел. Одновременно с нескольких сторон к нам приблизились темные тени. Именно такое впечатление производили эти люди – в темной одежде, темных плащах и скрывающих лица масках. Их было четверо. Наверное, из той же компании, что и напавшие в свое время на Винсента. С тех пор никто не появлялся на этом холме, и охрану успели снять. И, видимо, теперь они вернулись.

Ирвин вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Я поднялась секундой позже, но толку от меня немного: при мне не было даже кинжала. А между тем те четверо, окружив нас, неспешно наступали. На вопрос Ирвина о том, что им нужно, не отреагировали и, без сомнения, собирались броситься в бой.

Впрочем, вряд ли это можно было бы назвать боем. Нас просто зарежут, иначе и не скажешь. Да, Ирвин в одиночку справился с инквизиторами, но тех было двое, и они не ожидали нападения. А этих четверо, и они подходят с разных сторон с обнаженными мечами.

По быстрому взгляду, который устремил на меня Ирвин, я поняла: его оценка ситуации ничем не отличается от моей. Безнадежность на несколько мгновений затопила сознание. А вместе с ней проснулась злость. А потом свет выскользнувшей из-за полупрозрачного облака луны коснулся моих волос.

Высокие деревья, дома на вершинах гор, полет над кажущейся крошечной землей. Люди в масках приближались, но я их уже не боялась. Теперь я хотела, чтобы они подошли. Я оскалила зубы, по ходу дела превращающиеся в клыки. Почувствовала, как тело крепнет, становясь крупным и сильным, и расправила выросшие за спиной крылья. Я видела, как нападавшие замерли, еще не поняв, что происходит, но почувствовав неладное. Видела, как пришло понимание, исказившее ужасом их лица. Ужасом, который даже маски не способны были скрыть. Зафиксировав чужой страх совершенно неведомым прежде чутьем, я вдруг испытала прилив небывалого восторга. И издала громкий охотничий клич. Клич тъёрна.

Ажиотаж. Азарт. Охота началась. Кто здесь первый на очереди? Один из них, тот, что стоял прямо передо мной, застыл, неспособный свести с меня глаз. Я бросилась на него. Полоснула когтями по руке, заставляя его пальцы разжаться, выпуская дурацкую, уродливую, но потенциально опасную железку. Он закричал, а я переключилась на его грудь, без труда раздирая плоть когтями. Брызнула кровь.

Отбросив более неинтересное для меня тело, я развернулась в поисках следующей жертвы. Долго искать не пришлось: какой-то глупец попытался напасть на меня сам. Из моей груди вырвалось громкое звериное рычание. Подняв с земли камень, я кинула его в человека. Попала и сразу же устремилась к нему сама, скаля зубы и протягивая к нему когтистые руки. Он попытался вырваться, но не успел. Мои когти глубоко погрузились в плоть, ноздри защекотал запах крови. Тело дернулось в моих руках и обмякло. Отбросив его в сторону, я огляделась. Двое оставшихся оказались умнее своих спутников, а может быть, трусливее, но в данном случае это было одно и то же. Оба они удирали прочь. Спустя мгновение один споткнулся и покатился вниз по склону. Второй продолжил бежать, перепрыгивая через низкие кусты.

Я снова зарычала, оскалившись, а перед глазами внезапно возник знакомый образ. Лесная ведьма Нурит была совсем рядом. Босоногая, простоволосая, она как будто стояла напротив меня, но в действительности висела в воздухе, не касаясь ступнями травы.