– Куда повезете? – спросила Пейтон.

– На приемку, – ответил один из грузчиков и махнул в сторону двери в дальнем конце зала. – Доктор Фергюсон ждет вас.

Пейтон впервые слышала это имя.

За дверью находилась небольшая пустая комната с еще одной дверью на противоположном конце. Когда Пейтон вошла, дверь автоматически закрылась. Ее обдуло холодным воздухом, как в камере санитарной обработки.

Щелкнув, отворилась вторая дверь, пропуская Пейтон дальше. От того, что она увидела с другой стороны, захватило дух.

* * *

Доклад о выполнении задания длился целый час, Эйвери уже тошнило от расспросов. Наконец, не обращая внимания на возражения приставленного к ней «Рубиконом» агента ФБР, она вышла из конференц-зала.

– Агент Прайс! – воскликнула женщина, вскакивая из-за стола.

– Сейчас вернусь, – соврала Эйвери.

Она нашла Лин Шоу на командном пункте Х1, переделанном из центра управления полетами.

– Что дальше?

Лин обернулась.

– Мисс Прайс, я думала, что вы еще отчитываетесь.

– Я безотчетная. Так каков наш план?

– Пока ждем.

– Возвращения Пейтон?

– Нет.

Эйвери скрипнула зубами. С таким же успехом можно было беседовать с кирпичной стеной.

– Что нет?

– Пейтон не вернется.

Шаги отзывались эхом на бетонном полу. Холодное темное помещение напоминало Альтамиру, но в техническом плане было полной противоположностью пещеры, произведением современной науки и технологии, а не древнего искусства. Зал – три этажа в высоту, стены – из стекла. За стеклянными стенками, насколько хватало глаз, тянулись мигающие зелеными, красными и желтыми огоньками ряды серверных стеллажей. Площадь помещения, вероятно, соответствовала двадцати футбольным полям, вместе взятым. Центры обработки данных таких огромных размеров во всем мире можно было сосчитать по пальцам.

– Добро пожаловать!

Звук чужого голоса заставил Пейтон вздрогнуть. Она обернулась и увидела стройного мужчину – короткая стрижка, очки в тонкой металлической оправе, белый лабораторный халат.

– Извините, если напугал. – Судя по акценту, говорящий был родом из Бостона. – Меня зовут Ричард Фергюсон. Я коллега вашей мамы.

– Коллега по какому делу?

Мужчина слегка нахмурился:

– А вы не знаете?

– Я знаю, что она ведет поиск кода, спрятанного в геноме человека. Однако об этом месте она мне ничего не говорила.

– А-а. Вполне благоразумно. – Фергюсон повернулся и направился к другой двери. – Вам наверняка хочется принять душ и немного отдохнуть. Могу только представить, в каких передрягах вам пришлось побывать.

Пейтон не считала, что слово «передряга» точно отражает смысл того, что выпало на ее долю. Тем не менее принимать душ или отдыхать она не хотела. Она хотела ясности.

За дверью обнаружился неожиданно узкий коридор. Цветные провода – одни толстые, другие тонкие, как для сети Ethernet – свисали с потолка, словно кровеносная система механического исполина. Прямо над притолоками по стене были проложены выкрашенные белой краской мощные трубы. Через каждые полметра на них было оттиснуто сокращение – ССК.

– Я бы предпочла поговорить, – догнала Фергюсона Пейтон.

– О чем?

– Чем вы здесь занимаетесь? Вы могли бы ввести меня в курс дела?

– Разумеется. Но сначала я должен закончить кое-какую работу.

– Образцы надо обработать?

– Да. Они очень древние и хрупкие. Я намерен лично извлечь ДНК. Причем безотлагательно. Времени очень мало.

– Почему? – спросила Пейтон и тут же сама догадалась об ответе. – Из-за Юрия. Чтобы срочно его остановить.

Фергюсон задержался перед входом и провел по сканеру картой-пропуском. За открывшейся дверью в комнате размером с гостиничный номер стояли кровать и диван, окно выходило на сточный пруд.

– Верно. А теперь, мисс Шоу, прошу меня…

– Буквально одну минуту! Пожалуйста! Больше я не буду отрывать вас от работы. – Пейтон заглянула через порог. – Я отказываюсь туда идти, если вы со мной не поговорите.

Фергюсон улыбнулся.

– Теперь у меня не осталось никаких сомнений, что вы – дочь Лин Шоу. – Ученый приподнял брови. – Правда, свободных мощностей для сверки вашей ДНК сейчас нет. – Он весело посмеялся собственной шутке. Пейтон поняла, что образцы для ученого были сродни рождественскому подарку. Ему не терпелось немедленно приступить к извлечению ДНК.

Зная, что много времени ей не дадут, Пейтон скороговоркой произнесла:

– Что это за место?

– «Пустыньтрон».

– Что-что?

Фергюсон пожал плечами:

– Это – неофициальное название. Настоящее имя помнят немногие: сверхпроводящий суперколлайдер или ССК.

Такого Пейтон не ожидала услышать.

– Коллайдер?..

– Ускоритель частиц.

– Как в ЦЕРНе?

Фергюсон скривился, словно откусил от гнилого фрукта.

– Да, как в ЦЕРНе, только наш кольцевой ускоритель в три раза крупнее БАКа[17] и поглощает в три раза больше энергии.

Пейтон что-то о нем слышала, когда ходила в школу.

– Вы государственная организация?

– Нет. «Пустыньтрон» остановили в 1993 году после сокращения бюджетных ассигнований. Ваша мама убедила консорциум инвесторов-единомышленников выкупить установку и довести работу до конца. Потребовалось почти двадцать лет.

– Ничего не поняла. Моя мать занималась генетикой.

– Верно. Но она считает, что «солнце-невидимка» действует на квантовом уровне, что является первичной силой вселенной вроде гравитации.

– Что эта сила делает?

– Направляет поток частиц, в особенности тех частиц, которые влияют на преобразование материи в энергию. В конце концов, в этом и состоит предназначение вселенной.

Пейтон была потрясена и не могла этого скрыть.

Фергюсон склонил голову набок.

– Мама вам ничего не говорила?

– Нет, – выдохнула Пейтон.

– Такова основная теория «Китиона»: вселенная есть квантовый механизм, колеблющийся между состояниями материи и энергии. «Большой взрыв» не единичное событие, а лишь очередной цикл в череде многочисленных больших взрывов. В конце нынешней вселенной останется одна чистая энергия, после чего произойдет новый Большой взрыв и так далее. Так происходило и будет происходить бесконечно.