Следующая неделя прошла для Бениты почти незаметно, так как, когда она переехала с отцом на берег и остановилась у его хороших друзей, как раз в близком соседстве с Берейской набережной, нервное возбуждение, вызванное спасением и горем, сменилось упадком, – наступила неизбежная реакция. Девушка была так слаба, что приглашенный доктор уложил ее в постель, в которой она провела пять дней. За эти пять дней рана на ее голове зажила и силы восстановились настолько, что на шестой день Бенита выбралась из своей комнаты на веранду и взглянула на жестокий океан, лениво дремавший под спокойным небом.

Мистер Клиффорд, который все время нежно ухаживал за дочерью, подошел и сел рядом с нею, взяв ее за руку.

– Превосходно, – промолвил он, заботливо глядя на дочь, – ты становишься похожей сама на себя.

– Я никогда не буду прежней, – ответила она, – та Бенита умерла, восстановилась лишь оболочка. Отец, хоть это и нехорошо, но я желала бы тоже быть мертвой. Я жалею, что он не взял меня с собой, когда бросился в воду, чтобы облегчить катер.

– Не говори так, – поспешно вставил Клиффорд. – Конечно, я знаю, что значу для тебя не много – да и может ли быть иначе после всего прошлого? Но я люблю тебя, дорогая, и если опять останусь в одиночестве… – Он замолчал.

– Ты не останешься одиноким, – сказала Бенита, устремляя на отца ласковый взгляд своих темных глаз. – Мы должны теперь жить друг для друга, так как больше нам жить не для кого, не так ли? Остальные ушли без возврата.

Клиффорд, обняв дочь, привлек ее к себе и горячо поцеловал.

– Если бы ты только научилась любить меня! – воскликнул он.

– Я и люблю тебя, – ответила она, – я, которая отныне никогда не полюбит другого мужчину.

Разговор этот послужил началом возникновения глубокой привязанности между отцом и дочерью, впоследствии так и не прервавшейся.

– Есть какие-нибудь новости? – спросила Бенита немного погодя.

– Относительно него – никаких. Без сомнения, после ухода кафра прилив смыл тело… Теперь я его отлично припоминаю. Как тебе, вероятно, известно, я встретился с ним несколько лет тому назад – так и есть, известно. Он был прекрасный молодой человек, и при прощании с ним я подумал: как жаль, что у меня нет такого сына. И подумать только, что он мог стать моим близким родственником. Однако, как гласит африканская поговорка, когда ветер дует, трава должна гнуться…

Заговорили о другом. Между прочим, Клиффорд сказал дочери, что история ее спасения стала общим достоянием и что все считают Сеймура героем, а она сама сильно возбудила любопытство у горожан.

– В таком случае, нельзя ли уехать отсюда как можно скорее? – нервно заговорила Бенита, но прибавила: – А куда мы, отец, поедем?

– Это, моя дорогая, всецело зависит от тебя. Слушай, что я тебе скажу. В течение долгих лет я упорно трудился, сначала один, потом совместно с компаньоном, и в результате мы имеем превосходную ферму в Трансваале, на возвышенной местности возле озера Кристи, в стороне от Ваккерструмской дороги. Там мы занимаемся разведением лошадей. Я отложил полторы тысячи фунтов, а ферма приносит нам в год шестьсот фунтов чистого дохода. Но место там уединенное, в округе всего несколько буров – хотя и симпатичных малых. Весьма возможно, что ты не согласишься жить в такой глуши.

– Не думаю, чтобы я имела что-нибудь против такой жизни.

– Боюсь, ты рассуждаешь так только потому, что не испытала всех «прелестей» безлюдного существования. Далее. Я могу продать свою часть компаньону, который, полагаю, не откажется приобрести ее, или доверить ему высылку моей доли дохода, что, конечно, не столь удобно. Тогда можно будет поселиться в каком-нибудь городе или поблизости от одного из них или даже, так как у тебя есть собственный доход, возвратиться в Англию.

– Лично тебя тянет в Англию? – спросила Бенита.

Клиффорд покачал головой.

– Нет. Вся моя жизнь здесь. Кроме того, мне хочется найти кое-что для тебя, дорогая.

– Найти среди развалин на холме?

– Так ты знаешь? Впрочем, конечно, ты знаешь – слышала от Сеймура. Но только я расскажу тебе об этом в другой раз, не здесь. Помни, Бенита, я всецело в твоем распоряжении. Итак, высказывай свое желание.

– Я не хочу жить в городе, не хочу возвращаться в Англию, – ответила она. – Африка стала для меня святой землей. Отец, поедем на ферму и будем там спокойно жить вдвоем.

– Да, – ответил он. – Но мы будем не вдвоем. Мой компаньон, Джейкоб Мейер живет в моем доме.

– Джейкоб Мейер? А, припоминаю, – и Бенита поморщилась, – это немец, какой-то странный, кажется?

– Немец, верно, и очень странный человек. Двадцать раз мог составить себе состояние и тем не менее до сих пор ничего не добился. Он очень непрактичен, фантазер, при всей своей сметливости и предприимчивости. У него пренеприятный характер, Бенита, но мы с ним ладим. Кроме того, отделаться от него я не могу, во-первых, потому что он нужен мне, а во-вторых, потому что связан с ним контрактом.

– Как он стал твоим компаньоном? – спросила Бенита.

– Много лет тому назад Мейер явился ко мне и рассказал грустную историю, тронувшую меня. По его словам, он вел торговлю с зулусами, но почему-то повздорил с ними, – уж не знаю, почему. Кончилось тем, что они сожгли его фургон, товары и волов забрали себе, а слуг перебили. Они убили бы также и его, если бы он, судя по его собственным словам, не спасся от них каким-то странным образом.

– Как именно?

– Загипнотизировав, согласно его словам, их вождя, который провел его через ряды подданных. Довольно странная история, но я верю, что она могла произойти с Мейером.

Он проработал у меня шесть месяцев и оказался очень умным и ловким человеком. И вот однажды ночью, – я отлично помню, что это случилось через несколько дней после того, как я рассказал ему о португальском сокровище в Земле Матабеле, – Мейер достал из-за подкладки своего жилета пятьсот фунтов кредитными билетами Английского королевского банка и предложил мне их в виде своей доли во владении фермой. Да, это были пятьсот фунтов! А я в течение всех этих месяцев считал его нищим. Ну, раз он сумел так ловко подойти ко мне, я и решил войти с ним в компанию; было лучше взять его себе в компаньоны, чем остаться совсем без такового в этой безлюдной местности. Я в конце концов согласился. С тех пор наши дела шли хорошо, за исключением экспедиции за ненайденным кладом. Впрочем, она больше чем окупилась, благодаря перепродаже закупленной нами по пути слоновой кости. Но не беда, в следующий раз наше предприятие удастся, – с увлечением прибавил Клиффорд, – то есть, конечно, если макаланга позволят нам рыть на их горе.

Бенита улыбнулась.

– Мне кажется, вам лучше бросить эту затею и продолжать спокойно заниматься разведением лошадей, отец, – сказала она.

– Выслушав всю историю, ты сама рассудишь. Впрочем, ты воспитывалась в Англии. Скажи, Бенита, не пугает тебя поездка к озеру Кристи?