– Он погиб из-за того, что ты здесь, где тебе вовсе не место.

– Что ж, возможно. Но эту проблему просто устранить. Я ухожу. Мое присутствие действительно приводит к насилию и кровопролитию, как ты поспешила верно заметить. Если задержусь, то не только рискую сам быть пойманным. Вчера нам сопутствовала редкостная удача. Но гораздо важнее другое. Я могу поставить под угрозу мой и без того хрупкий план заставить все местные племена объединить силы в борьбе против общего врага. Более того, дело даже способно принять совершенно дурной оборот. Схватив меня, русские устроят надо мной публичный суд, чтобы извлечь максимальную пропагандистскую выгоду. «Теперь вы наглядно видите, как ЦРУ искусно пытается играть на внутренних противоречиях стран третьего мира», – заявят они. Или, быть может, пойдут еще дальше.

– Значит, ты в самом деле большая шишка, не так ли? – Казалось странным, что события в этой уединенной афганской долине, в которых участвовали относительно мелкие группы людей, могли иметь столь громкие глобальные последствия. – Но ведь уйти ты никуда не сможешь. Дорога через перевал Хибер надежно заблокирована.

– Есть еще путь. «Масляная тропа».

– О Эллис… Но это очень трудный маршрут и крайне опасный. – Она представила себе, как он преодолевает высокогорные перевалы наперекор ураганным холодным ветрам. Он может заблудиться и замерзнуть насмерть в снегу. Или его ограбят и убьют бандиты. – Пожалуйста, не надо.

– Если бы у меня был другой путь, я бы непременно им воспользовался.

В таком случае она снова потеряет его и останется совершенно одна. При этой мысли ею овладела глубокая тоска. Даже для нее самой она стала неожиданной. Она ведь провела с ним всего одну ночь. Вот только чего же она ожидала? На подобный вопрос ответа у нее не было. Но уж точно больше, чем столь скорого и короткого прощания.

– Я не предполагала, что опять расстанусь с тобой так быстро, – сказала она, перемещая Шанталь к другой груди.

Он встал перед ней на колени и взял за руку.

– Ты вообще не обдумала как следует создавшееся положение, – заметил он. – Вспомни о Жан-Пьере. Разве ты не поняла, что он жаждет вернуть тебя?

Джейн внимательно отнеслась к его словам. Эллис прав, осознала она по некотором размышлении. Жан-Пьер сейчас унижен и выхолощен. Единственный способ успокоить душу – это вернуть ее. В свою постель, под полную власть.

– Но как он поступит со мной? – спросила она.

– Он попытается поселить вас с Шанталь до конца ваших жизней в каком-нибудь шахтерском городке Сибири. Сам продолжит шпионаж в Европе, а к вам будет приезжать в промежутках между заданиями в краткие отпуска два-три раза в год.

– А если я откажусь?

– Принудит. А может даже убить.

Джейн вспомнила, как Жан-Пьер избивал ее. К горлу подкатила легкая тошнота.

– Русские помогут ему разыскать меня? – спросила она.

– Да.

– Но зачем? Какое им дело до моей судьбы?

– Прежде всего, потому что они в некотором долгу перед твоим супругом. Во-вторых, они посчитают лишь тебя способной вернуть ему спокойствие и полноценную работоспособность счастливого семейного человека. В-третьих, ты слишком много знаешь. Мало того, что ты была близка с Жан-Пьером. Ты видела Анатолия и способна создать очень точный его словесный портрет с помощью компьютера ЦРУ, как только доберешься до Европы.

Тогда нового кровопролития не избежать, подумала Джейн. Русские начнут прочесывать кишлаки, допрашивать население, избивать и пытать людей, чтобы установить ее местонахождение.

– Но тот русский офицер… Ты зовешь его Анатолием. Он ведь нашел Шанталь на крыше. – Джейн на мгновение крепко прижала малютку к себе, вспомнив ужаснувший ее момент. – Я ожидала, что он не замедлит забрать ее. Разве он не понимал, насколько все просто? Стоило Шанталь оказаться у них в руках, и я бы добровольно сдалась, лишь бы быть рядом ней.

Эллис кивнул.

– Я тоже остался в недоумении. Но потом до меня дошло: пока я для них гораздо важнее тебя. И он рассудил по-своему. Позже он непременно захочет найти тебя, но сейчас имеет возможность использовать иначе.

– Каким образом? Что они могут заставить меня сделать для них?

– Замедлить мои действия.

– То есть уговорить тебя остаться со мной здесь?

– Нет. Отправиться вместе со мной в дорогу.

Как только он закончил фразу, она поняла, насколько резонны его рассуждения, и чувство обреченности окутало ее подобно савану. Ей абсолютно необходимо было уходить вместе с ним. Ей с младенцем на руках. Альтернативы не существовало. И если мы погибнем, то так тому и быть, пришла мысль о возможности фатального исхода. Пусть будет что будет.

– Мне не трудно предположить, что мои шансы сбежать отсюда с тобой сейчас гораздо выше, чем пытаться потом выбраться из Сибири в одиночку, – сказала она.

– Об этом и речь. – Эллис кивнул, подчеркивая согласие с ее утверждением.

– Я сразу же начну собираться, – заявила Джейн. Нельзя было терять времени. – Нам лучше будет покинуть кишлак уже завтра утром.

Но Эллис достаточно резко возразил:

– Я хочу уйти отсюда через час максимум.

* * *

Джейн запаниковала. Разумеется, она загодя планировала свой уход из долины, но только не настолько внезапный, и теперь чувствовала, насколько ей не хватает времени просто хоть о чем-то основательно подумать. Она начала метаться по дому, небрежно и без разбора кидая в сумки одежду, продукты и лекарства, ужасаясь, что может забыть нечто жизненно важное, но слишком спеша, чтобы упаковать вещи рационально.

Эллис понял, в каком она состоянии, и остановил ее. Взял за плечи, поцеловал в лоб, а потом заговорил совершенно спокойно:

– Ответь мне на один вопрос. Тебе известно название самой высокой горы в Великобритании?

Она сначала решила, что он немного не в себе тоже.

– Бен Невис, – сказала Джейн. – Это в Шотландии.

– А высоту не припомнишь?

– Свыше четырех тысяч футов.

– Некоторые из перевалов, которые нам предстоит одолеть, находятся на высоте шестнадцати или семнадцати тысяч футов – то есть в четыре раза выше самого большого британского пика. И хотя общее расстояние составляет всего-то сто пятьдесят миль, нам потребуется не менее двух недель, чтобы проделать этот путь. А потому угомонись, все обдумай и спланируй. У тебя, разумеется, уйдет на сборы больше часа, и это плохо, но все же лучше, чем уйти, не взяв с собой, к примеру, запас антибиотиков.

Она кивнула, набрала в легкие побольше воздуха и снова взялась за дело.

У нее обнаружились две удобные седельные сумки, которые в случае нужды легко превращались в рюкзаки. В одну из них она аккуратно уложила одежду: пеленки для Шанталь, смены нижнего белья для каждого из них, пальто-пуховик Эллиса, привезенный из Нью-Йорка, и свой отделанный мехом плащ с капюшоном, купленный в Париже. Во вторую сумку поместились необходимые медикаменты и провизия – причем в основном консервированная, годившаяся при самых экстремальных обстоятельствах. Разумеется, мятных кексов «Кендал» взять было негде, но Джейн удалось найти подходящий местный заменитель – пироги с сушеной шелковицей и с грецкими орехами, не слишком вкусные, зато предельно калорийные и питательные. Они взяли с собой, кроме того, много риса и целую голову твердого сыра. Единственными сувенирами, захваченными Джейн в дорогу из своей коллекции, стали сделанные «полароидом» снимки жителей кишлака. В багаж попали спальные мешки, сковородка, как и армейского образца сумка Эллиса с некоторым количеством взрывчатки и прочего снаряжения для бомб, что стало их единственным оружием. Эллис навьючил все на Мэгги, капризно не умевшую избирать нужное направление и с трудом управляемую кобылу.