– Человек, который хочет увидеть собственность перед подписанием договора аренды, – ответила я.

Кэти подошла к нам, плотнее запахнув шаль на плечах.

– Это все, – сказал Дювалл. – Надеюсь, вы увидели все, что хотели.

Поблагодарив его, я повела Кэти на парковку. Во время двухчасовой поездки она почти все время молчала. В какой-то момент она задремала и тихо всхлипывала во сне. Положив одну руку на руль, другой я успокаивала ее, поглаживая по волосам.

Кэти проснулась, когда мы свернули с шоссе в Ланкастере. Прижавшись лбом к окну, она сказала:

– Пожалуйста, скажи Джорджу Каллахэну, что мне не нужна его сделка.

Я завершила свою вступительную речь цветистой фразой и обернулась на звук аплодисментов.

– Превосходно. Честно и убедительно, – произнес Куп, выходя вперед из тени в коровнике. Потом кивнул на сонных коров: – Строгие присяжные, однако.

Я почувствовала, как к щекам приливает жар:

– Тебя не должно здесь быть.

Он сомкнул руки на моей талии:

– Уж поверь мне, именно здесь я и должен быть.

Толкнув его в грудь, я отошла в сторону:

– Право, Куп. Завтра у меня суд. Плохая из меня компания.

– Я буду твоей публикой.

– Ты меня отвлекаешь.

– Это самое приятное, что я от тебя слышал, – ухмыльнулся Куп.

Вздохнув, я пошла в доильное помещение, где светился зеленым экран моего компьютера.

– Почему бы тебе не пойти в дом и не попросить Сару отрезать тебе пирога?

– И пропустить все эти моменты? – Куп прислонился к цистерне для молока. – Ну уж нет. А ты продолжай. Делай, что собиралась делать до моего появления.

С важным видом я села на ящик, служивший мне стулом, и принялась просматривать список свидетелей для завтрашнего суда. Прошло несколько минут, я потерла глаза и выключила компьютер.

– Я ни слова не сказал, – запротестовал Куп.

– А тебе и не надо было. – Вставая, я предложила ему руку. – Прогуляемся?

Мы неторопливо побрели через сад на северной стороне фермы с его яблонями, корявые ветви которых напоминали старческие руки. Вокруг нас витал аромат яблок, яркий и сладкий, как карамель.

– Вечером накануне суда Стивен обычно готовил стейк, – рассеянно произнесла я. – Он говорил, что в поедании свежего мяса есть нечто первобытное.

– А юристы еще удивляются, почему их называют акулами! – рассмеялся Куп. – Ты тоже ела стейки?

– Не-а. Я надевала пижаму и пела под фонограмму с Аретой Франклин.

– Серьезно?

Откинув голову назад, я пропела одно слово:

– R-E-S-P-E-C-T!

– Тренинг самоуважения?

– Нет, – ответила я. – Просто мне действительно нравится Арета.

Куп стиснул мое плечо:

– Если хочешь, я могу подпевать.

– Господи, я всю жизнь ждала парня вроде тебя!

Он повернул меня к себе и прикоснулся губами к моим губам.

– Очень на это надеюсь, – сказал он. – Куда ты поедешь, Эл, когда все это закончится?

– Ну, я… – На самом деле я не знала. Об этом я избегала думать – о том, что, столкнувшись с правовыми трудностями Кэти Фишер, я сама была в бегах. – Может быть, вернусь в Филадельфию. Или останусь у Леды.

– А как насчет меня?

– Полагаю, ты тоже можешь пожить у Леды, – улыбнулась я.

Однако Куп был абсолютно серьезен.

– Ты понимаешь, о чем я говорю, Элли. Почему бы тебе не переехать ко мне?

И сразу же мир начал смыкаться вокруг меня.

– Я не знаю, – глядя ему прямо в глаза, ответила я.

Куп засунул руки в карманы. Я чувствовала, что он изо всех сил старается удержаться от унизительного комментария по поводу того, как я обошлась с ним в прошлом. Мне хотелось дотронуться до него, попросить его прикоснуться ко мне, но я была не в силах сделать это. Мы однажды уже стояли на краю – лет сто назад – и, несмотря на то что обрыв казался таким же отвесным и падение столь же страшным, мне было не перевести дух.

Но в этот раз мы были старше. Я не собиралась ему лгать. Он не собирался уходить. Я сорвала с ветки яблоко и протянула ему.

– Это подразумевает оливковую ветвь или у тебя библейский настрой?

– Как сказать, – ответила я. – Мы говорим о пении псалмов или жертвоприношении?

Куп с умиротворяющим видом улыбнулся:

– В сущности, я думал о Книге чисел. Все, что имеет результат.

Он сплел свои пальцы с моими, откинулся на мягкую траву, привлек меня к себе и поцеловал долгим поцелуем, от которого улетучились все соображения по поводу моей стратегии защиты. Это было надежнее всего, я точно знала.

– Элли, – прошептал Куп, или, может быть, мне это померещилось, – не торопись…

– Ладно, – сказала я тоном прокурора, – вот мое предложение. Ты дашь мне снять с гвоздя ведро для воды и получишь за это от двух до пяти. Морковок, я имею в виду.

Наггет затряс тяжелой головой и забил копытом, ведя себя агрессивно, как любой адвокат защиты, отклоняющий подлую сделку между обвинением и защитой.

– Представь, нам придется пойти в суд, – со вздохом сказала я и нырнула в стойло; лошадь ткнула меня носом, и я сердито взглянула на нее. – Это семейство отличается упрямством, – пробормотала я.

В ответ мерзкая зверюга куснула меня за плечо. Взвизгнув, я уронила ведро и попятилась назад.

– Отлично, – сказала я. – Сам добывай себе чертово пойло!

Я уже собиралась уйти, но меня остановил слабый звук, доносящийся сверху и напоминающий кошачье мяуканье.

– Эй! – позвала я. – Есть тут кто?

Ответа не последовало, и я начала подниматься по узкой лестнице на чердак, где хранились кипы сена и зерно для скота. В углу сидела Сара. Она плакала, спрятав лицо в передник, чтобы заглушить звук.

– Привет, – тихо сказала я, дотронувшись до ее плеча.

Она вздрогнула, торопливо вытирая лицо:

– Ах, Элли. Просто я пришла сюда, чтобы…

– Поплакать. Это нормально, Сара. Я понимаю.

– Нет. – Она шмыгнула носом. – Мне нужно вернуться в дом. Скоро Аарон придет на обед.

Я пристально посмотрела на нее:

– Ты ведь знаешь, я сделаю все, чтобы спасти Кэти.

Сара отвернулась и стала смотреть на аккуратные симметричные поля:

– Я ни за что не должна была отпускать ее к Джейкобу… Аарон был во всем прав.

– Откуда тебе было знать, что Кэти встретит американца и забеременеет?