строк: пришел на службу русскому царю, получил город Юрьев, женился, ничем себя не проявил, умер. Однако имя Кайбуллы часто упоминается в списках полководцев русского войска. К примеру, в хрониках указано, что еще в 1556 году Кайбулла с воеводами, князьями Петром Щенятьевым и Дмитрием Палецким, отражая притязания шведов, вступили на их территорию, «взяли в оставленном городе Кивене семь пушек, сожгли его, опустошили берега Воксы, и вывели множество пленных».

Царевич Кайбулла удостоился отдельного упоминания в лицевом летописном своде Ивана Грозного о событиях Ливонской войны как умелый военачальник: «А поспешил к ним царевич Кайбула со своим полком, и начали с ним тут биться, а вокруг обошел полком правой руки Иван Меньшой Шереметев, да побили немцев наголову и топтали их до самого Выборга».

Самого Шигалея в походе 1563 года не видим, только его двор, потому что «по приходе в Смоленск, хан должен был прибывшее с ним войско отправить… воевать Литву, ему же самому велено было оставаться в городе»… Закончился тот поход взятием Полоцка; вероятно, после этого хан вместе с царем возвратился в Россию.

Встречается имя Шах-Али и в хрониках шведской войны, и там касимовцы с кадомцами пугали врагов одним своим видом. С тех пор одно только слово «казаки» наводило ужас на просвещенных европейцев.

Две тамги в одной

С периодом Ливонской войны связана дошедшая до нас грамота Ивана Грозного (от 1563 года), написанная в ответ на жалобу ногайского князя Исмаила о взимании с его людей лишних пошлин:

«А что еси писал к нам о тамге, ино тамги тем обычаем велися из стари, что зде на Москве на нас тамгу емлют. А коли поидут на Резань и на Коломну, и они емлют на Коломенского наместника тамгу ж. Ино то твоим людем кабы две тамги кажютца. А коли поидут на Володимер, и тогды тамгу другую емлют на Володимерского наместника. Да на Володимир же коли ходят твои послы, тогды им лучитца идти на Городок. А у нас исстари живут на Городке Цари и Царевичи. Ино на Царя и на Царевича идет пошлина ж, да на болшего Князя на Ширинского идет пошлина ж. И после того твои послы нам били челом, что их Шигалей царь обидит, а емлет у них лутчие лошеди в пошлину. И мы того для все пошлины велели имати на Москве».

Понятно, что «емлел» Шигалей «лутчие лошеди» у ногайцев вовсе не для себя, а для нужд войска – привычная для военных времен практика.

Что собой представлял Касимов в то время? По сути, место формирования и переподготовки воинских частей. Война постоянно требовала новых войск, к примеру, под Полоцком армия Ивана IV насчитывала уже 45 тысяч человек. Разноплеменные татары со всей степи, из Казани, Астрахани, с Кавказских гор ехали в Касимов, нанимались на службу в расчете на ратную удачу, подвиги и… наживу. Чего тут стесняться? В городах и баронских замках Ливонии было чем поживиться, кому-то особенно везло. К примеру, в Дерпте (Юрьеве) в тайнике епископского дома казаки нашли 80 000 талеров – сумму, вдвое превышавшую весь ливонский долг России. И стоило ливонцам воевать?

Еще больший доход приносили пленные. Даже крымцы притихли, чтобы не нарушать прямых поставок образованных «латинских» рабов в Кафу.

Ничто не вечно

В 1564 году Шигалей с войском стоял в Вязьме, позже был направлен на зимние квартиры в Великие Луки, где и провел зиму 1564-1565 гг. Оттуда спешно убыл в Касимов, видимо, по причине нездоровья. Последний год жизни Шах-Али провел дома, в своем дворце, детей он так и не завел, но часто принимал в гости племянницу – дочь убитого в Казани брата Джан-Али. Был ей лучше отца, баловал, дал образование. Привечал и ее мужа, астраханского царевича Кайбуллу (Абдуллу). И опекал еще двух юных родственниц, которых тоже очень любил и старался устроить их судьбу. Желающих взять их в жены хватало, ведь Шах-Али был сказочно богат!

Остается загадкой, куда исчезли сокровища Шигалея. Понятно, что огромные средства пошли на каменное строительство в Касимове, на содержание войска и двора. Но и остаток должен быть огромным – добыча после взятия Казани, доход с жалованных великим князем земель, добыча в победоносной Ливонской войне, награда за командование войсками. Даже по самым скромным подсчетам Шах-Али к концу жизни обладал трудно исчислимым состоянием! Но ничто не вечно на земле.

Лета 7074 (1567 год)… Того же месяца апреля в 22 день, не стало в животе на государеве жалование на Касимове городке Шигилея царя Шихавлеяровича; на Казанском юрте сидел государевым жалованием трижды.

Похоронен Шах-Али в текие – мавзолее, который сам же и построил за двенадцать лет до смерти. Наверное, эпитафия на его могильном камне могла получиться длинной, ведь столько пережито! Но мусульманские обычаи строги, в текие лишь дата постройки и надпись, что нет Бога кроме Аллаха, и хвала в его честь:

«Бог, нет Бога кроме него, Бога живого и Бога сущаго: Им не овладеет ни дремота, ни сон. Ему принадлежит все, что на небесах и все, что на земле. Кто может быть пред Ним заступником иначе, как с его разрешения? Он знает будущее и прошедшее и люди из того, что он ведает, постигают только то, что он захотел все открыть им. Престол его простирается над небесами и землею, и Ему ничего не стоит обернуть их; один он всевышний и великий».

В отличие от многих приближенных Ивана Грозного Шах-Али от своей веры не отрекся.

Но все-таки, куда делись сокровища Шах-Али после его смерти? Получили ли его приемные дочки в наследство? Достались ли зятю Кайбулле, переехавшему в Касимов? И был ли уверен Шигалей в крепости касимовских стен? А в преданности своего окружения? Ведь из Крыма доносились тревожные вести, еще и городецкие Ширины роптали. Возможно, Шах-Али не рисковал держать все богатства в одном подвале, и его сокровища все еще ждут нового хозяина?

Сказ 10. Сокровища Шигалея

Год 1558 от Р. Х. или 965 год от Хиджры.

1558 год. Ливонский рубеж

Солнце едва золотит верхушки деревьев, свежий ветер омывает этот мир. Сумерки растворяются, скоро наступит новый день.

Заканчивается утренний намаз, татары распростерлись в последнем глубоком поклоне. Молятся перед боем. Судьба казака – в руках Аллаха! Не может знать казак, вернется ли живым с битвы. То Всевышний ведает.

Вверяет казак