возражать свидетелям – важнейший момент в нашем представлении о справедливом суде, «даже если они обладают научной проницательностью мадам Кюри и правдивостью матери Терезы». Скалиа подозревал, что не все сотрудники наркологических лабораторий похожи на мадам Кюри и мать Терезу. Среди аналитиков могут попадаться и некомпетентные люди, и просто жулики, подумал он, а потому «горнило перекрестного допроса» должно их разоблачить. Вынося такое решение, он вполне мог иметь в виду и Энни Духан.

Впрочем, есть серьезные (и, на мой взгляд, убедительные[76]) доводы против такого правила. Но суть в том, что с тех пор аналитики-криминалисты типа Энни Духан должны были в обязательном порядке появляться на заседании суда и давать показания лично.

И что, перекрестный допрос изобличил Духан, как предполагал Скалиа? Ничего подобного. Она продолжала лгать на свидетельском месте. Духан 150 раз появлялась в суде для дачи показаний, каждый раз под присягой, и все 150 раз выходила сухой из воды. Хваленое «горнило» перекрестного допроса не смогло выявить даже самое вопиющее мошенничество в истории криминалистики.

Однако требование лично давать показания косвенным образом помогло все-таки изобличить Духан. Даже притом, что и она, и другие сотрудники лаборатории редко выступали больше двадцати минут на свидетельском месте, им часто приходилось проводить по несколько часов в здании суда, ожидая своей очереди для дачи показаний. Лишний час, проведенный в суде, – это лишний час, когда Духан не могла заниматься своими делами в лаборатории. В результате стали снижаться показатели производительности. После того как вступило в силу новое правило, она за последние шесть месяцев 2009 года провела в судах девяносто два часа и за год смогла дать заключения «только» по 6321 образцу. У других аналитиков показатели тоже снизились и составили в среднем 2000 образцов.

Но есть один нюанс. На следующий год у других химиков показатели остались такими же. У Духан – нет. Можно называть это бравадой или небрежностью, но в 2010 году она провела в судах 202 часа, но тем не менее заявила, что обработала 10 933 образца – в пять раз больше среднего по лаборатории и почти столько же, как в свои лучшие времена до истории с Мелендесом-Диасом.

В этот момент у коллег стали возникать уже серьезные подозрения. Они начали считать время, проводимое Духан за микроскопом, и просматривать ее мусорную корзину. Тогда же они заметили, что она пропустила важные калибровочные проверки на разных приборах – видимо, из экономии времени. Хуже того, обнаружилось, что она подделала подпись одного из сотрудников на документе, стремясь скрыть тот факт, что пропускает важные процедуры. На самом деле кое-кто из коллег позже даже предположил, что она, с учетом всех вопиющих нарушений, уже хотела быть пойманной. В конце концов один из химиков сообщил про Духан начальнику лаборатории. К сожалению, начальство отнеслось к сообщению несерьезно. Возможно, она что-то и делала в спешке, но у нее проблемы дома, и этим, наверное, все объясняется. Кроме того, с учетом новых требований о даче показаний в суде, с каждым месяцем нарастало пугающее количество невыполненных заказов, и лаборатория просто не могла себе позволить в данный момент потерять свою супервумен. Подозрительный химик изложил свои соображения в местном профсоюзе научных работников, но на этом дело застопорилось. Можно предположить, что юрист профсоюза посоветовал ему угомониться, если не хочет испортить научную карьеру молодой женщине. Таким образом, и босс, и профсоюз дали Духан зеленый свет.

Но против нее все-таки уже были выдвинуты официальные обвинения. Одна нелепая ошибка – и карьере конец.

Как уже говорилось, в лаборатории было особое закрытое помещение для хранения образцов, ожидающих исследования, и их перемещение регулировалось строгим протоколом. Духан начинала вести себя все более опрометчиво и нередко брала образцы для работы, не делая соответствующие записи. Это серьезное нарушение правил «цепочки хранения». И однажды в июне 2011 года она попалась с девятью десятками незарегистрированных образцов. Она попыталась скрыть свой промах, в очередной раз подделав в журнале подпись сотрудника. К ее сожалению, этот сотрудник в указанный день вообще не присутствовал на работе. Когда ей предъявили журнал и спросили, почему она нарушает правила, Духан попыталась увильнуть и сказала: «Я понимаю, почему вы так думаете».

Но и после этого случая начальство не стало наказывать Духан. На самом деле они изо всех сил старались замять историю с «цепочкой хранения». Однако в декабре слух о нарушении докатился до канцелярии губернатора Массачусетса. Расследовать происшествие было поручено главному инспектору штата. В ходе расследования выявилось еще несколько небрежностей в работе лаборатории, в том числе слабая система безопасности и неадекватная подготовка новых сотрудников. (Позже вскроются еще более тревожные проблемы, как, например, таблетки, оставшиеся от прошедших исследований, которые валялись по всей лаборатории.) У одного из руководителей в ящике стола нашли пробирки для анализов; на одной была этикетка «1983 г.».) К лету 2012 года полиция штата в целях сохранности своих улик установила контроль над лабораторией. Через два дня после прихода «новой метлы» сотрудники выложили свои подозрения относительно Духан новому начальству.

К этому времени Духан, учитывая серьезность нарушения правил «цепочки хранения», уже уволилась из лаборатории. Но ей все равно предстояло понести ответственность за десятки тысяч идентифицированных «на глазок» образцов. Так и случилось в августе 2012 года.

Домой к Духан пришли двое сыщиков. Сначала они просто разговаривали в гостиной, и Духан все отрицала. Но они были к этому готовы и выложили журналы с подделанными подписями и материалы о калибровке аппаратуры. На это Духан сказала: «Я делала свою работу, но не должным образом. Я не соблюдала процедуры, и это было неправильно». Иными словами, она призналась в нарушении неких технических правил, но утверждала, что наука не пострадала.

Посередине собеседования домой вернулся муж Энни и вызвал ее в соседнюю комнату. Он спросил, не нужен ли ей адвокат, и она заверила, что все в порядке. Солгала еще раз. Затем вернулась в гостиную и продолжила беседу.

Детективы поинтересовались, не доводилось ли ей пропускать какие-нибудь этапы исследования, и она опять увильнула. Она спросила, что они имеют в виду, и после объяснения заявила: «Я бы никогда не стала заниматься подделками, ведь от этого зависели судьбы людей». Детективы предъявили новые доказательства. Как уже говорилось, Духан иногда наугад определяла наркотик, допустим, как кокаин, а затем второй, аппаратный тест показывал, что это на самом деле героин или какая-то иная субстанция. В таком случае она тайком брала кокаин из другого образца и предлагала его для повторного тестирования, которое «подтверждало» ее первоначальное заявление. В нескольких случаях детективам пришлось отыскать оригинальные образцы, проанализировать