— Что будете заказывать? — вежливо и одновременно привычно поинтересовался он. Русанов на мгновение задумался:

— Выпивки давай какой-нибудь люксовой, да закусь приличную… с икрой.

— Сей момент! — он мгновенно испарился.

Можно было оторваться по полной. Повод для этого был неплохой, но впереди предстоял серьезный разговор, а потому голова должна была оставаться свежей.

Не прошло и двух минут, как заказ был исполнен. Официант принес бутылку виски и закуску. Ловко разлил коричневую жидкость.

— Приятного аппетита, — вежливо поклонился он и мгновенно удалился.

Господи, живут же люди! Пьют, что душе угодно, закусывают, на что глаз ляжет. Притом всегда самое лучшее! А тут после службы сворачиваешь в ближайшую рюмочную и хлещешь водку, разбавленную каким-то денатуратом. Хотя бы день пожить, как нормальный человек.

Первая рюмка прошла хорошо. Веселый жар обжег нутро, а следом явилась желанное спокойствие. Русанов наливал себе вторую рюмку, когда в дверях появился худощавый человек лет тридцати пяти. Подозвав к себе движением пальца официанта, он что-то коротко сказал ему, и тот, согласно кивнув, показал на столик, за которым расположился Русанов.

Внешне человек был неброский. Даже какой-то неприметный. Сухопарый, но не худой, и казалось, что он был соткан из клубка жил.

Глянув в окно, Русанов невольно отметил, что в ресторан он пришел не один — у входа стояло два человека в джинсовых костюмах, весьма крепкого сложения.

Русанов мгновенно сообразил, что появление этого человека не случайно. Его лицо показалось ему знакомым. Прапорщик попытался вспомнить, где он мог с ним встречаться. Не исключено, что в свое время тот был его клиентом. Но вспомнить Русанов не сумел — образ неумолимо ускользал. Русанов нахмурился, если тот пришел поквитаться за Бутырку, то это напрасно. По-другому это называется беспредел, а потому спросить за подобный разбой могут строго. Таких вещей не одобряют и блатные — даже муравью ясно, что в этой жизни каждый несет свой крест.

Не спросив разрешения, сухопарый сел напротив прапорщика, и такое поведение Русанову не понравилось. Он аккуратно выпил вторую рюмку, сделав вид, что ничего не произошло. «Вот всегда так бывает, стоит только немного расслабиться, почувствовать себя человеком, как обязательно отыщется какой-нибудь жлоб, который захочет пообломать тебе весь кайф. Ведь рядом десяток свободных столиков, но вот ему нужно обязательно устроиться за тот, который уже занят. Неужели ему невдомек, что человек не ищет компании! — в сердцах размышлял Русанов. — Чаевых халдею не дождаться!»

Выпив и закусив бутербродом с копченой колбасой, Русанов посмотрел на соседа.

— Какое-нибудь дело или просто компания нужна?

Сухопарый ощерился, а потом бодро сообщил:

— Тебе привет.

— От кого? — удивился прапорщик.

На губах его собеседника вновь промелькнула улыбка, и отчего-то Русанову она совсем не понравилась:

— А ты вспомни, для кого малявки носил!

Русанов невольно сглотнул слюну.

— Э-ээ…

— Да ты особо не напрягайся, — великодушно разрешил незнакомец. — Все в ажуре! — Достав из кармана пакет, он положил его на стол перед Русановым: — Это твои. Здесь сто тысяч баксов. Деньги хорошие, это тебе за работу.

— Понимаю… Почему встречаемся здесь? А потом, почему сто тысяч?

— Хорошо, что ты задал такой вопрос. Некоторые берут большие деньги, даже не спрашивая. Все путем! Это тебе премиальные за хорошую работу.

— Хм… Не ожидал, что меня так высоко ценят.

Нарочито лениво Русанов взял деньги.

— А потом, это тебе компенсация за некоторые неудобства. Твой клиент оказался на редкость живучим. Сейчас он лежит в клинике под капельницей.

Русанов невольно сглотнул горькую слюну.

— Да-а?

— На службу тебе лучше не ходить. Не советую, — сказал сухопарый. — Он может выжить, и тебя тогда закроют… Так что нашу встречу мы решили устроить на час раньше. Надеюсь, ты на это не в обиде?

— Нет, — машинально ответил Русанов.

— Не исключено, что тебя уже ищут. Домой лучше не ходи. А этих денег тебе хватит надолго, чтобы затаиться. — Помолчав, он добавил: — А еще лучше, прямо отсюда ехать куда-нибудь за границу. Потом перетащить семью.

Русанов вновь сглотнул:

— Понимаю… Как же вы меня нашли здесь?

Незнакомец улыбнулся:

— А мы тебя и не теряли. — Кивнув на недопитую бутылку виски, сказал: — Советую тебе не налегать на эту вещь. У тебя впереди тяжелый день и много хлопот. А для этого нужна трезвая голова.

— Я понял.

Незнакомец встал из-за стола и, не прощаясь, вышел из ресторана. Русанов поглядел на свои руки и заметил, что они слегка дрожат. Выпив одним махом рюмку виски, он небрежно бросил деньги на стол и заторопился к выходу.

ДИАГНОЗ — МАНЬЯК!

Одноместная палата, в которой отлеживался Антон, мало чем отличалась от обычных больничных мест, если, конечно, не считать решеток на окнах да нестерпимого тюремного запаха, который, казалось, проникал повсюду. Если посмотреть с четвертого этажа вниз, то можно было увидеть высокую стену, опоясывающую здание и одетую в густую колючую «егозу». Кроме того, по самому верху стены был пропущен ток, во всяком случае, так говорили, но вряд ли у кого возникало желание проверить это утверждение на собственной шкуре.

В палате у входа, почти упираясь спиной в дверь, сидел сержант и, подняв голову к потолку, высчитывал на нем мелкие трещинки. Присутствовать в камере он вообще-то не должен, но в силу важности клиента за ним решили присматривать и изнутри. И Чертанов, и администрация опасались, что маньяк способен наложить на себя руки. Собственно, сержант на службу не сетовал. Лучше находиться в обществе беспомощного серийного убийцы, чем мерзнуть где-нибудь в карауле или махать кайлом на улице. Грех жаловаться!

Кровать Антона стояла в углу. Операция прошла несколько часов назад и, как утверждали доктора, благополучно. Антон встретил появление Чертанова и Шатрова с довольной улыбкой. Он смотрел на них такими глазами, словно его навестили старинные приятели.

Чертанов расположился от Антона на расстоянии вытянутой руки, пытаясь отыскать на его лице растерянность или нечто похожее на смятение. Ровным счетом ничего! А может, ранение отняло у него массу душевных сил, что он даже не способен выражать эмоции?

— Знаешь, Антон, я не верю, что убивал ты, — сказал Чертанов.

На мгновение на лице Антона промелькнуло какое-то непонятное выражение, но он тут же собрался и сказал:

— А вы поверьте!

— Хм… Значит, все-таки ты?